равновесие, чтобы остатки человечества могли выжить. Отсюда и Закон – приводить в
исполнение сновидений с воскресенья на понедельник.
Тот самый закон, что Родни нарушил.
Ни он первый, ни он последний.
На самом деле, за сотню лет люди уже толком забыли, почему они исполняют Сны.
Этот закон отработан чисто, до автоматизма. Ты просыпаешься и идешь выполнять.
Меняешь семью, убиваешь родителей, покидаешь своих детей, душишь незнакомого тебе
человека. Просто потому, что так приснилось. Так приказала вселенная. Но вселенная ли?
Джо шла до рассвета, выжимая из себя все до последней капли. Сегодня она
пропустит работу, Родни прикроет, можно не сомневаться. До Горизонта было рукой
подать, но сил уже не было. К тому же придется очень постараться, чтобы убедить этого
парня вернуть медальон.
Пройдя еще метров сто, девушка остановилась у мертвого дерева – листвы не было,
лишь сухой, темный ствол. Она присела меж корней, привалилась спиной и тут же
заснула.
Снов Джо никогда не видела, даже в ночь на понедельник. Наверное, она была на
плохом счету у вселенной или та просто забыла о существовании такого мелкого таракана,
как рыжеволосая Джо.
Спала девушка мало, лишь чтобы перебиться. Времени терять не хотелось. Говнюк
мог уже загнать медальон. От этой мысли Джо еще больше ненавидела сестру. Горизонт
оказался еще ближе, чем она думала, поэтому хватило часа, чтобы добраться до дома на
отшибе. Да, Родни был прав, здесь не промахнешься. Дом говнюка стоял будто бы
отдельно от остальных, да еще и единственный кирпичный среди деревянных. Что вы,
важнейший член общества! Куда простым смертным быть с ним наравне?! Полные губы
Джо дрогнули в презрении, а пальцы уже обвили толстую, деревянную ручку двери.
Джо переступила порог, половицы тут же недовольно отозвались. Это был нудный
скрип, что-то вроде – вали отсюда. Она замерла на мгновенье, лишь чтобы окинуть
комнату взглядом, при этом прикрывая за собой дверь. Жилистый, ни о чем не
подозревающий парень, развалившись, лежал на диване.
Его ноги в старых, истоптанных кроссовках свисали. На подошвах налипла грязь.
Одной рукой парень прикрывал глаза, другая лежала на животе. Худые вытянутые пальцы
его кистей и даже сами кисти показались Джо совершено не мужскими. Это были руки
подростка. Через дыры на джинсах выпирали острые колени. Серая рубашка, сшитая из
грубой ткани, распахнулась, демонстрируя выцветшую черную футболку с растянутым
горлом и краями. Темные волосы драгдилера были взъерошены и грязны, от чего стояли
колом. Черные волоски щетины проступили на щеках и кончике подбородка. Он сопел.
Комната мало, чем отличалась от остальных в этом городе: нищенские условия,
повсюду грязь и самодельная мебель. Все умещалось в одном месте: и спальня, и кухня, и
коридор, и зал. Большая каменная печь, расположившаяся в дальнем углу по правую руку,
отапливала дом. Рядом лежало несколько кривых, но толстых полешек. В шаге, левее,
виднелся проесть, а за ним лестница на второй этаж. Справа, над печью, висели ящики с
кривыми дверцами. Казалось, они либо сейчас рухнут вниз, либо разваляться прямо на
7
стене. Напротив, в самом углу, красовалась раковина с ржавым краном. Небольшой стол
стоял так же в отдалении, перегораживая проход наверх, а рядом с ним – самодельная
табуретка с кривыми ножками. Диван был, пожалуй, самой приличной вещью. Не говоря
уже о том, что занимал самое почетное место. Он располагался по левой стене,
практически рядом со входом, под окном, заколоченным досками.
Джо подошла ближе, половицы снова скрипнули, на этот раз громче. Парень
вздрогнул. А когда он открыл глаза, подошва ботинок Джо уже лежала на горле
драгдилера.
– Где медальон?
Грегор вцепился в ногу девушки, он даже толком не понял что происходит, но,
почувствовав, что давление на шею усилилось, развел руки по сторонам. Выпирающий
кадык парня, казалось, сейчас войдет глубоко внутрь. Попытка освободиться оказалась
абсолютно бесполезной. Сонные глаза впились в размытый образ девушки. Черный
костюм и яркие рыжие волосы чертовски сильно контрастировали. Драгдилер никак не
мог сконцентрироваться на лице, а ведь именно это было и нужно. Грегор не помнил имен,
фамилий, кличек и прозвищ. Зато отлично запоминал лица, а его-то как раз пока и не было
видно из-за мутной пелены еще не отступившего сна.
– Легче, киса. Легче. – Проговорил он, еще не успев понять, что от него требуют.
– Не трать мое время, говнюк. Где медальон?