Со станции вот-вот отойдёт поезд! Галя стремительно втиснулась в двери. Фух, успела. Стёрла пот, облизала сухие губы. Попить бы.
Села на красное сиденье и принялась листать газетку Offerte di lavoro («Предложения о работе»). Взгляд остановился на знакомом слове pulizie. Неужели для неё не найдётся ничего, кроме уборок? В голове пронеслись слова воспитательницы Ребекки:
«У тебя должен быть прогресс. Надо искать другую работу».
Но как? Кто заберёт Беатриче из школы? Где искать работу, чтобы не до вечера и на полдня? Если бы у неё была с собой швейная машинка…
Веранда усыпана лоскутками, маленькая Галя возится между обрывками шёлка и фланели, обматывается люрексом и вдыхает запах сырости и тканей.
Поезд остановился, голос объявил «Cascina Gobba», Галя подскочила и пулей вылетела из метро, кинулась на остановку и заскочила в автобус. Отдышавшись, она встала на любимое место, к заднему окну, чтобы рассматривать дома и людей. Билет не купила: думала, так проскочит, на следующей остановке всё равно выходить. Проскочить не удалось. В передние двери зашли двое в синих формах. У одного из них, казалось, вот-вот упадут сидевшие низко, под нависающим животом, штаны.
У Гали вспотели ладони и заколотилось сердце, она сжала ручки сумки, рискуя окончательно отковырять остатки изрядно облупившейся кожи.
– Ваш билетик, – равнодушно бросил один из контролёров.
– Mi scusi, у меня ребёнок выходит из школы через десять минут. Сегодня короткий день, первая неделя, – от волнения Галя коверкала итальянский. – Она в первый класс пошла, – добавила она, пытаясь вызвать сочувствие.
– Синьора, билетик, – игнорируя её объяснение, попросил контролёр.
Галя покачала головой.
– Ясно, – сказал контролёр с падающими штанами и достал из сумки стопку с листками. – Будем выписывать штраф.
Галя посмотрела в телефон. Беатриче вот-вот выйдет.
– Я вас очень прошу!
Контролёр спросил её имя, фамилию и продолжил не спеша выписывать штраф. Галя схватила его за руку:
– Через пять минут она выходит из школы, её некому забрать, она будет там одна.
Контролёр отбросил её руку:
– Не трогайте меня.
– Что же вы за звери такие! – К горлу подкатил комок, Галя обхватила голову руками. – Господи, как же я устала! – взвыла она на русском.
Люди вокруг оглянулись. Парень с пирсингом в носу робко вмешался:
– Братан, давай я пробью за неё билетик, а?
Контролёр был непоколебим. Он выдал Гале бумажку:
– Оплатите на почте, это боллетино.
Галя выдернула листок и выскочила из трамвая. Она бежала, задыхаясь. Дом, второй, третий. Во рту всё окончательно иссохло.
Издалека виднелись школьные ворота, а за ними, внутри жёлтого здания, мелькала кудрявая голова Беатриче – дочка стояла, прижав нос к стеклянным дверям. Увидев маму, она замахала и улыбнулась полубеззубой улыбкой. Биделла, няня, с укоризной покачала головой, открыла дверь и выпустила ребёнка наружу.
Кудряшка бросилась к маме:
– Мамочка, мамочка, я уже начала волноваться.
Галя подхватила Беатриче и закружила, целуя в нежную шею. Беатриче смеялась и визжала, что ей щекотно. Галя поставила дочку на землю, достала из её рюкзака алюминиевую с розовыми узорами бутылку с водой, заглянула внутрь: на дне осталась пара капель.
– Ты не хочешь пить, солнышко?
Дочка помотала головой.
Галя жадно глотнула остатки воды, повесила школьный рюкзак себе на плечо, и они медленно поплелись в сторону приютившего их жилья.
– Мама, а можно я Аврору приглашу к нам в гости?
– Нет, малыш, вот будет у нас свой дом, тогда обязательно.
– Мама, а мы долго ещё будем в том месте? Мальчик в соседней комнате дразнится, а ещё у нас нет телевизора.
Галя легонько сжала её крохотную ручку:
– Всё у нас будет, милая, я тебе обещаю.
Недалеко от дома их неожиданно настиг дождь. Галя раскрыла сломанный зонт; с одного конца капало, и они шли, тесно прижавшись друг к другу. Один её ботинок промок и хлюпал, она уже как-то пробовала заткнуть дырку жвачкой, но не помогло. Надо бы занести к обувному мастеру, но его сначала надо найти, да и не до этого сейчас.
Они подошли близко к дому, но идти в тесную комнатушку не хотелось. Галя мученически вздохнула, словно запасаясь свежим воздухом впрок.
– Солнышко, давай ещё подышим. – Галя остановилась, прижала дочку к себе и погладила её свободной рукой по спине, укрывая зонтом.
– Мамочка, мне холодно, пойдём, а? – Беатриче дёрнула её за рукав плаща.
– Пойдём, моя хорошая. – Галя вытерла лицо рукавом.
Когда дочка уснула, Галя заперлась в ванной, включила воду, села на унитаз и тихо заплакала. Она всхлипывала, закрывая ладонью рот. Ей так хотелось закричать, громко и безудержно. Так хотелось выплеснуть наружу боль, стыд, беспомощность и чувство вины, но от того, что сделать это было невозможно, становилось ещё невыносимей. Она закрыла руками лицо и сидела, покачиваясь из стороны в сторону. Если бы не Беатриче, она вышла бы на балкон и сиганула вниз. Жаль, что здесь всего второй этаж, зато такая мысль не раз приходила в тех офисах-небоскрёбах. Там результат был бы однозначный.