— Да мы и не против, — сказал я и жена согласно кивнула головой, — да только что о нас подумают люди? Скажут, что навязались в бедной старушке неизвестно какие родственники, обдурить ее хотят, забрать себе, а ее в дом престарелых.
— За это не волнуйтесь, — сказала повеселевшая Клара Никаноровна, — есть у меня одна бабенка, так она получше всякого Совинформбюро доведет до каждого сознательного и несознательного гражданина нашего поселка о моих родственниках. И давайте мы не будем тянуть дело с оформлением дома на вас. Прямо с завтрашнего дня и начнем. Вы же сегодня никуда не уедете, — она вкрадчиво посмотрела нам в глаза, — место, где спать есть, и к дому привыкать будете, и дом к вам привыкать тоже станет.
Конечно, в словах старушки были определенные странности, но вот вы доживите до ее лет, тогда и посмотрите, какие у вас будут странности в речи.
В доме оказалось еще три отдельных комнаты, в которых стоял диван, на котором спала старушка, и широкая кровать, на которой расположились мы.
— Слушая, я поверить не могу во все происходящее сегодня, — шептала мне жена, — это какая-то сказка. А чего ты не говорил, что у тебя есть такая родственница.
— А я-то откуда знал о ней, — сонно сказал я, — мои родители ничего не говорили о других родственниках. Давай спать. Утро вечера мудренее. Завтра все и обкумекаем.
Уснул я мгновенно. Дамы тоже спали тихо и спокойно. Вино действительно было массандровское, от вина щеки моих женщин покраснели, и они уже были как две давние подружки, разговаривая о всяких женских делах.
Глава 4
Ночью мне показалось, что дом стал качаться и подниматься вверх. Затем он стал качаться так, как будто куда-то пошел, переставляя под собой огромные лапы.
Я пошел в большую комнату, в так называемую залу, постоянно сваливаясь то в одну, то в другую сторону, как на корабле во время сильной качки.
Я понимал, что должен был остановить этот дом и вернуть его на место, сказав старую и всем известную фразу:
— Домик, домик! Встань ко мне передом, а к лесу задом.
И домик сразу встанет как надо, а из дверей выйдет улыбающаяся Баба-Яга и скажет:
— Чую, русским духом запахло. Кто это в мои владения без приглашения приперся?
Я вышел из спальни прямо так, как и встал, в семейных трусах и предстал перед тремя женщинами, ведущими оживленный разговор. Первой была хозяйка, Клара Никаноровна, второй — моя жена, третьей — развеселая молодица лет далеко за сорок в простом ситцевом платье и с бидоном, стоящим у ног. Бидон был старый, самодельный из паяной жести с высоким узким горлышком, заткнутым деревянной пробкой с белой тряпкой.
Неловкую ситуацию скрасила наша хозяйка, которая просто указала на меня рукой и сказала:
— А вот, познакомьтесь, Верочка, это Олег, мой внучатый племянник, которого я, наконец-то, нашла и который будет жить у меня вместе с женой, помогая бедной старушке в ее нелегкой жизни, скрашивая последние годы. Можно сказать, что это мой прямой и единственный наследник.
Кивнув головой, я скрылся в спальне и стал надевать брюки, висевшие на спинке стула. Когда я вновь вышел из спальни одетым, молочницы Верочки уже не было.
— Вот и мое Совинформбюро заработало, — сказала Клара Никаноровна, — к обеду весь поселок будет знать, что вы мои родственники.
— А мы действительно родственники? — спросил я.
— Все люди — братья, — улыбнулась старушка, — все мы произошли от Адама и Евы, а, значит, и есть родственники. Я еще вчера в вас почувствовала родную кровь, а это, поверьте мне, очень немало для того, чтобы вверить свою жизнь в ваши руки. Да, вот так.
— Не обижайтесь, Клара Никаноровна, — сказал я, — просто все так неожиданно, что я еще не до конца осознал то, что произошло вчера. А, кстати, вчера не было никакого землетрясения? Мне показалось, что дом как бы кренился из стороны в сторону.
— Вот видите, — торжественно сказала хозяйка, — если бы вы не были нашей крови, то вы бы этого не почувствовали. Дом стол на месте, просто вы очень чувствительны к волнам человеческого настроения, которых пробегают над нами ежечасно и ежеминутно, а над нашим домом в то время, когда очень многие начнут поминать нас одновременно. Но вы привыкнете ко всему. И ничему не удивляйтесь. Воспринимайте все так, как оно есть.
В это время нас позвали завтракать, а после завтрака я поехал в город, чтобы взять с собой знакомого нотариуса и оценщика недвижимости, чтобы записать это все в завещание.
Договорившись с чиновниками о завтрашнем выезде, я заехал домой и попытался в Интернете найти данные на Клару Никаноровну. Никакой информации я не нашел, да и откуда ей взяться в таком современном средстве коммуникации.
Человек я небогатый и поэтому на оценщика и нотариуса потратил чуть ли не половину всех моих сбережений. Откуда могут взяться большие деньги у писателя, издающего свои книги в бесплатных издательствах, печатающих книги по заказу? Книги никто не редактирует, встречаются в них и опечатки и несогласования, типа, читайте как есть. Даже книгу в издательскую форму загружает сам писатель. За все он получает международный стандартный книжный номер (англ. International Standard Book Number, сокращённо — ISBN). Этот уникальный номер книжного издания является частью так называемого издательского пакета. Он необходим для распространения книги в торговых сетях и автоматизации работы с изданием. А автору еще обещают десять процентов от стоимости продажи с каждого экземпляра. Правда, я пока не встречал ни одного человека, который мог похвастаться гонорарами из таких издательств, но зато у писателя есть напечатанные книги. Поэтому приходится довольствоваться пенсией и редкими приработками на стороне.
Оценка дома и составление завещания прошли достаточно быстро. Дом был оценен дешевле стоимости дров, которые получатся от его слома. Древесина потеряла свой товарный вид и при распиловке будет превращаться в простую щепу, как сказал строительный специалист-оценщик. С эти согласилась и нотариус, поставившая такую цену в завещании.
Наконец, все подписи и печати были поставлены, и я повез людей обратно в город по местам их проживания. Спасибо им в пояс, а то ведь могли закочевряжиться и сказать, чтобы я вез бабку и дом к ним для составления документов и осмотра помещения.
В поселок я вернулся к вечеру. Женщины уже приготовили, а я привез из дома вещи, необходимые для проживания в дачных условиях.
— Ты, племянничек, не беспокойся, — сказала Клара Никаноровна, — дом этот построен очень и очень давно из сибирской лиственницы, крепость которой год от года увеличивается, несмотря на то, что внешне она выглядит не очень приглядно, зато фундамент такой, что никакие кирпичи и бетоны с ним не сравнятся. Вон, Венеция, стоит на сибирской лиственнице, так та только крепче становится. Скоро Венеция станет подводным городом, а с лиственницей ничего не сделается. А сейчас пойдем обедать, нужно много еще чего обговорить.
Глава 5
В конце обеда был подан грушевый компот. Клара Никаноровна откинулась в кресле и сказала:
— Послеобеденное время всегда предназначено для того, чтобы отдохнуть, вздремнуть или послушать какую-нибудь поучительную и занимательную историю, полезную для воспитания подрастающего поколения или способствую размышлению среднего поколения. И вы тоже послушайте, считая нас членами одной семьи и с долей веры отнесясь к семейным преданиям, потому что вам придется их передавать в изустном изложении.
Все мы относимся к древнему римскому роду Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Наш предок по имени Каччагвида участвовал в крестовом походе короля Конрада III и там получил свое дворянство, то есть был пожалован в рыцари, но чуть позже погиб в бою с поборниками ислама, тоже воевавшими Гроб Господень. Каччагвида был женат на даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Один из сыновей его был назван Алигьери, а внуком его стал небезызвестный Данте Алигьери, написавший «Божественную комедию».