Собственно говоря, я тоже оказался в таком же положении. Отдай я маузер яицилимам, то они бы меня убили и сказали, что вступили со мной в схватку и еще получили бы это ордена, а их имена красной краской вписали в историю НКВД.
Круглый знак юбилейного знака, посвященного пятой годовщине образования ВЧК и пластинка с надписью: «Честному борцу с контрреволюцией тов. Гудыме от Коллегии ВЧК. 20 декабря 1923 года» будили память о моем старом знакомце и заставляли меня принимать меры к восстановлению законности в нашем государстве.
Глядя на меня удивленными глазами, яицилим Вася стукнул палкой своего напарника.
- Сволочь ты, Мыкола, - сказал Вася, - разве можно хорошего человека просто так дубиной по спине бить?
- Сам ты сволочь, Васек, - отвечал Мыкола, стукнув напарника дубиной по голове, - я тебе просто сказал, а ты меня по спине палкой бьешь.
- Ладно, хватит, мужики, - сказал я, - у кого есть закурить?
Глава 32
После взаимолечения яицилимы оказались вполне нормальными и неагрессивными ребятами.
Мы сели вместе и закурили.
- Вы чего здесь делаете, - спросил я, - никак операция какая?
- Да какая тут операция? - сокрушенно сказал Вася. - Нам нужно начальникам ежедневный сбор платить, а где мы эти деньги возьмем, мы же не торговцев опекаем. Вот мы и пошли, так сказать, позаимствовать у граждан некоторую сумму денег на нужды внутренних органов.
- На грабеж, что ли? - уточнил я.
- На реквизицию, - сказал Мыкола. - Самим противно, а вот делаем. Другой работы нет, а потом втягиваешься в это дело и считаешь, что это в порядке вещей. А что у вас за надпись на маузере.
Я подал маузер Мыколе, и он прочел всю надпись, взвесив в руке тяжелый немецкий пистолет. Также подержал в руке маузер и Вася.
- Гудыма сейчас в большом авторитете, - сказал Вася. - Говорят, что даже наши начальники ему отстегивают. Он своим дружкам такие же пистолеты с гравированной табличкой дарит. И подписывает - борец с контрреволюцией Гудыма.
- А сколько лет Гудыме? - спросил я.
- Он старый волк, - сказал Мыкола, - лет за восемьдесят, но мужик твердый и жестокий, весь в шрамах, но никому спуску не дает.
- Надо же, - сказал я, - такой старый, а всех в руках держит.
- А у него порядки строгие, как в ЧК, - сказал Мыкола, - чуть что не так, так сразу и к стенке. А потом мужики на кладбищах подзахоронения делают. Все старо как мир, а Гудыма старые порядки знает и твердо их придерживается. Современную молодежь к ногтю прижал. Уличную преступность вывел как тараканов с современных кухонь. Наперсточники и разводилы тоже поразъехались в разные стороны, а вдруг на знакомца Гудымы нарвешься. Гудыма большими деньгами заправляет. У него банки, акции предприятий, депутаты на содержании, и все делается по-человечески, и никто не может подумать, что что-то незаконно. Слышал, как бугор один рассказывал о совещании у Гудымы. Так, старик прямо и сказал, что большевики свою преступную власть сделали легитимной, то есть законной, и мы свою законную власть, то есть власть воров в законе, сделаем легитимной, то есть законной, если будем вписываться во все государственные институты и работать на благо государства. И самые главные наши враги - это чиновники-взяточники, вот с ними он и ведет беспощадную борьбу, а государство никак не хочет принять закон о том, чтобы с взяток платить повышенные налоги. Если власть не хочет принимать статью двадцатую конвенции о борьбе с коррупцией, то ворам в законе придется взять на себя эту миссию и установить контроль за доходами и расходами госчиновников. Если будет разница, то эту разницу придется изымать и инвестировать в экономику страны. Вот так.
- Проводите меня до Гудымы, ребята? - спросил я.
- Отчего не проводить, - степенно сказал Вася, - только мы близко к дому подходить не будем, потому что за домом феэсбешники следят, всех фотографируют, только зачем они это делают, они и сами не знают. Все равно все бумаги на стол Гудыме лягут.
Глава 33
Гудыма жил в ничем непримечательном доме бизнесмена средней руки, расположенном в обыкновенном жилом квартале, далеко в стороне от «долины нищих».
Правда, я обратил внимание на то, что совершенно не узнаю эти места и что-то мне казалось, что и это время совершенно не то, из какого я отправился в путешествие буквально в десяти метрах от своего дома.
- Слушайте, ребята, а какой сейчас год, - спросил я, - лучше стало или хуже за последние пять лет, - завуалировал я свой вопрос.