Даже сегодня, в России двадцать первого века шестьдесят процентов населения соответствуют вышеперечисленным критериям и готовы рвать на себе волосы, лишь бы над ними был диктатор, пускающий кровь всем, в том числе и членам их семей. Хуже нас только северные корейцы, которые вообще потеряли понятия достоинства и ощущения себя людьми, у которых есть собственные понятия и мысли по всем вопросам, происходящим вокруг.
У молодежи каша в голове. Таксист, молодой парень на «мазде» с умным видом рассуждал, что нам сейчас нужен Сталин.
Я слушал его разглагольствования и сказал ему:
- Если бы у нас был Сталин, то тебя завтра бы расстреляли за низкопоклонство перед Западом, космополитизм, занятие частнопредпринимательской деятельностью и получение нетрудовых доходов. А если бы в твоем кармане нашли пять долларов, то твою семью пустили бы в нищету после конфискации всего имущества.
Водитель сразу задумался, примолк, а потом и говорит:
- А я бы тогда в НКВД пошел на работу. У меня дядька в кадрах НКВД работает. Если меня хотят под распыл пустить, так лучше я пойду в число тех, кто расстрелами заниматься будет.
- А если и тебя свои расстреляют за то, что ты своими расстрелами подвел под плинтус имидж страны? - спросил я.
- Так что же тогда делать? - взмолился парень. - Страну разворовывает кучка кэгэбешников, дзюдоисты прикарманили все нефтяные и газовые трубы, министр обороны разворовал всю оборону, образование и науку уничтожили, попы стали главными комиссарами, конституцию читать опасно - могут арестовать за ее чтение, одного человека положено только два раза избирать президентом, а он в третий раз избран, на выборы надежды никакой, с кем ни поговоришь, все говорят, что не голосовали за правящую партию, а она восемьдесят процентов голосов набирает. В стране царит аморальный интернационал. Кто же может порядок навести?
Что ему сказать? Думать надо. Есть люди, которые своими силами борются с коррупцией, готовы возглавить государство и государство, то есть конкретные люди, и их боятся как огня, пытаются правдами и неправдами посадить в тюрьму. Вот за кого голосовать надо. Неужели у людей глаза ничего не видят? Рабская психология не позволяет свободно думать и решать так, как велит совесть, а не начальство.
Глава 38
Я вроде бы слегка задремал, но жене понадобилось тормошить меня, чтобы разбудить:
- Вставай, там снова бандиты пришли.
- Боже, что за жизнь, - пронеслось у меня в голове, - одни бандитские разборки, причем они со всех сторон, в форме и без формы, с оружием и без оружия, при должности и не при должности, то ли сидят в большом кабинете, то ли слоняются по рынкам и барахолкам, и все они хотят тебя уничтожить или поставить на колени, чтобы ты ползал у них в ногах и вымаливал себе прощение за то, что существуешь, и чтобы они позволили тебе дальше существовать. Я в своем доме и свой дом буду защищать с оружием, несмотря на то, что вся властная рать стоит на стороне бандитов, охраняя их своими законами от якобы превышенного предела обороны обыкновенного гражданина, защищающего свою жизнь и жизнь своих близких. Все равно придет и народная власть, которая всех преступников поставит в положение преступников и разрешит гражданам защищаться от любого произвола.
Я снова достал спрятанный маузер чекиста Гудымы, проверил патроны, загнал один патрон в ствол и поставил курок на предохранитель. Маузер спрятал на поясе на спине и пошел спрашивать, кто там и чего им нужно.
Подойдя к воротам, я посмотрел в щель и увидел только черный внедорожник, стоящий около въездных ворот. Милицейского сопровождения я не обнаружил.
- Кто там? - крикнул я, не открывая калитки и встав за столб-опору, чтобы не получить пулю на голос.
- Товарищ Гудыма приехал к вам, - сказал довольно звонкий голос, принадлежавший человеку, умеющему голосом командовать людьми.
- Какой еще Гудыма? - крикнул я.
- Ваш личный товарищ Гудыма, - ответил голос.
- А где он? - спросил я. - Я его в упор не вижу.
- Да вы не бойтесь, - сказал голос, - он сидит в машине, возраст у него не тот, чтобы козликом прыгать. Откройте ворота мы заедем.
- А чем этот ваш Гудыма занимается? - не унимался я.
- Как вам сказать, - ответил молодой человек, - он на своей территории строго соблюдал старые и новые законы.
- Авторитетом был? - спросил я.
- Почему был, - сказал голос, - он и сейчас в авторитете, а сюда мы приехали по его приказу, потому что он говорит, что здесь живет его лучший друг.