Еще через пару минут раздалось щелканье кнута, телега скрипнула и мы отправились в путь.
Очень надеюсь, что все мои страхи — это плод моей буйно разыгравшейся фантазии. Поскорее бы добраться до леса. Там меня ждет свобода. В лесу меня поймать будет невозможно.
Урлас подошел к крупному скакуну, которого с трудом удерживали под уздцы двое орков. Легкое движение — и он уже в седле.
Повернувшись к своему спутнику, уже сидевшему на коне, он тихо сказал:
— Ты прав, Олих. Она еще здесь.
— Сундук, Урлас. Она в сундуке, — ноздри мужчины хищно втянули воздух так, словно он слышал ее запах.
— Может, стоит ее сейчас схватить?
— Нет, не стоит. И испортить все удовольствие? Люблю охоту. А девчонка шустра. Это будет весело.
Урлас согласно хмыкнул.
— Тогда что делаем? Поставим охрану?
— Упустят. Да и спугнут ведь. Сами будем охранять. По очереди. Кстати, вот письмо, — он протянул Урласу лист бумаги. — Впредь аккуратнее с письмами повелителя обращайся.
Мужчины мерно покачивались в седле, следуя в конце обоза.
— Кстати, о повелителе. Ты отдашь ему девчонку?
— Посмотрим. Если отец будет настаивать, то одам. А может, она нам к тому времени еще не наскучит?
— Но повелитель приказал доставить к нему всех ведьм.
— Урлас, не торопись. У нас впереди еще долгая дорога. Потом решим. В любом случае, в моем замке ее никто не найдет. Если мы так решим, конечно. Чур, ты первый несешь вахту.
Он пришпорил коня и вздымая пыль, поскакал вперед.
Урлас хмыкнув, посмотрел вслед своему сводному брату.
Много лет назад в замок его бабки и деда приехала молодая женщина, их очень дальняя родственница. Она приехала больная, изможденная и беременная. Приехала просить помощи и убежища. Бабка и дед, пообещали предоставить ей убежище при одном условии — что она выйдет замуж за их младшего сына.
Спустя несколько месяцев после свадьбы, родился черноволосый малыш и был назван Олихом. А еще через год появился его сводный брат Урлас.
От своего отца он унаследовал дар его рода — боевую магию и недюжинную силу.
Среди людей ходили слухи, что Урлас и его семья были демонами. Но их семейные предания гласили, что они были всего лишь дальними потомками тех самых мифических демонов. А где правда, где ложь, кто разберется?
Способности Урласа стали проявляться еще с детства, в то время, как Олих продолжал оставаться обыкновенным ребенком. Урлас с легкостью зажигал магический огонь., создавал порталы, строил силовые барьеры. Чтобы не отставать от своего младшего брата, с которым они, кстати, были очень дружны, Олих тренировался и изучал науки, в том числе и о боевых искусствах, с утроенной силой.
На все его вопросы о том, кем был его отец, Олих ни разу не получил ответа. Мать сразу замыкалась в себе, а то и заходилась в истерике. Она не жаловала любовью, лаской и вниманием ни своих сыновей, ни своего мужа.
Но все изменилось, когда ему исполнилось четырнадцать лет. Однажды рано утром в ворота постучались. Над отрядом, стоявшем у ворот, развевались флаги с изображением драконов.
— Артавийцы прибыли, — удивился отец Урласа. — Что им понадобилось от нас?
Но еще больше всех удивила тем утром их мать. Всегда гордая, сдержанная и холодная, она упала на колени перед своим мужем, и заливаясь слезами, просила его не впускать гонцов.
— Ты что мелешь, женщина? — удивился тот. — Кто посмеет не пустить посланцев Золотого дракона?
Золотым драконом, повелителем Артавии, пугали маленьких детишек и непокорных девиц. Он слыл жестоким драконом, беспощадно расправлявшимся со своими врагами и жестоко управлявшим своими землями. А еще поговаривали, что он любил женщин. Вернее, любил ими пользоваться. Вдоволь насытившись очередной жертвой, он безжалостно вышвыривал ее из своего сердца, замка и страны. У него не было ни одной законной жены, и никто не знал, сколько на самом деле было у него детей, да и были ли они вообще.
Тем утром артавийские гонцы передали отцу Урласа и отчиму Олиха, в одном лице, письмо, подписанное самим Золотым драконом. В этом письме ему приказывалось доставить в Артавию старшего сына повелителя драконов Олиха. Сказать, что обитатели замка были изумлены, значит ничего не сказать. Без чувств упала мать, растерянно смотрел на пасынка отец. Олих был изумлен не меньше других, но старался держаться невозмутимо. Только бледное лицо и желваки на его щеках выдавали его крайне сильное волнение. Единственный, кто безудержно радовался в тот момент, это Урлас. Схватив в объятия своего старшего брата, он ликовал.