Все четверо выскочили на набережную. За парапетом металлически поблескивала Нева, которая, в отличие от них никуда не торопилась. И тут случилось то, чего похититель никак не мог предусмотреть. Какой-то тинейджер-балбес, катившийся навстречу нему на роликах, попытался выпендриться и сделать крутой разворот, заскользил на мокрой дороге и со всей дури влетел в бегущего.
Парень в бейсболке упал, но папку не выронил. Он на секунду оторопел, но ту же поднялся. Но этой секунды хватило для того, чтобы Дейрдре с победным визгом рванула вперед и успела вцепиться в куртку похитителя.
— Отцепись, мать твою! — прошипел парень, отворачивась.
Но Дейрдре впилась в него намертво, аж пальцы побелели. Бежать с таким прицепом парень не мог, скинуть куртку тоже: тогда бы пришлось выпустить из рук папку. Соображать было некогда: Дейрдре, все еще держась одной рукой за куртку, второй попыталась схватить папку с письмами. Отчаянно матерясь, парень стал отбиваться от приставшей девушки. Сзади подбегали Димка и Сашка. Добегут, папку точно отберут и еще накостыляют. Бегать паренек умел, видимо, лучше, чем рассуждать, поэтому не придумал ничего другого, чем повыше задрать руку с папкой, которая задрожала на сумасшедшем ветру. Дотянуться так высоко Дейрдре не могла, тем более, что она так и не отпускала куртку. Ей оставалось только схватить вытянутую вперед правую руку парня и попытаться повиснуть на ней. Парень в бейсболке старался левой рукой отцепить Дейрдре от своей спины. Как потом грустно шутил Димка: «Жалко не было фотоаппарата. Такая поза была! „Кама-Сутра“ отдыхает…»
Дейрдре, отчаявшись, по-бабьи впилась ногтями в руку парня, и тот от неожиданности разжал пальцы. Легкая картонная папка взмыла вверх как бумажный самолетик и, подхваченная штормовым ветром, планировала достаточно долго. Она перелетела через набережную и, когда порыв ветра ослаб, безвольно шлепнулась в Неву.
— Ой, блиииин! — выдохнули все четверо. Дейрдре всплеснула руками. Воспользовавшись этим, парень в бейсболке снова припустил и уже через минуту скрылся из вида. Его лица никто так и не увидел.
Димка, Сашка и Дейрдре перешли проезжую часть и подошли к парапету. Видно было, как папка неспешно плывет по реке. В падении она раскрылась, и теперь один за другим из нее выплывали листы.
— Все, погибли. — покачал головой Сашка. — И оригиналы и копии. Ваши копии тоже.
— А может, получится их выловить? — робко предложил Димка. Здесь есть где-нибудь спуск к воде? Сашка удрученно покачал головой. — Спуститься к воде можно вон там — он махнул рукой в сторону стрелки и ростральных колонн. Но, во-первых, вряд ли бумаги приплывут именно туда, а даже если и приплывут, то в каком виде? Чернила смоются, это точно…
— А ксерокопии? — подала голос Дейрдре, которая почему-то чувствовала себя особенно виноватой: ведь еще бы чуть-чуть…
— А ты посмотри на них… — уныло пробормотал Сашка. — ни фига тут уже не сделаешь…
Листы бумаги уже не качались на волнах, а, размокая, постепенно начинали уходить под воду. До восьмерки они брели долго. Никакого Андреаса там, понятное дело, уже не было. Все трое подумали об одном и том же, переглянулись, вздохнули. Их вещи все так же лежали на стульях, а на столе валялся раскрытый Сашкин кошелек. Сашка первым делом посмотрел, все ли деньги на месте. Они были на месте.
— Продал, блин, за тридцать зелененьких… — пробормотал Сашка. Он на минуту задумался, а потом сказал. — Ребят, я не знаю, что делать. Просто не мой день сегодня. Пойду домой, просто посижу, спокойно подумаю. Хотя о чем тут думать-то? А вы погуляйте, а? Мне так хочется одному побыть…
Дейрдре и Найси кивнули.
Из Восьмерки вышли все вместе, а потом разбрелись: Сашка домой, а москвичи — вроде как погулять. Хотя настроение было явно не прогулочное. Хотели в охотку оттянуться, а тут вот какая некрасивая история. Найси начинало раздражать все — и малознакомый город с его открыточными красотами, и Дейрдре, у которой после неудачной пробежки все лицо было красное и злое. Они побродили по стрелке Васильевского острова, сделали вид, что полюбовались, и Найси осторожно предложил:
— А может быть, поедем на вокзал, билеты купим?
Вечером, после вокзала, они снова зашли в продуктовый, накупили всякой дурацкой всячины на ужин. Найси был даже рад, что это был их последний вечер в Питере. Ему уже надоело болтаться просто так по чужому холодному городу. К тому же деньги кончались как-то уж очень быстро. Разговаривать особенно было не о чем, и они с Дейрдре молча шли, взявшись за руку. Он видел, что и его любимая-ненаглядная тоже заскучала, и чувствовал себя виноватым от того, что ему нечем ее развлечь и занять. Он только сейчас понял, что, в общем-то, не за чем было ехать в такую даль. Одно дело встречаться, проводить несколько часов вместе, заниматься любовью второпях, пока не вернулись с работы родители, потом разбегаться и скучать, скучать друг по другу. И совсем другое дело — пробыть вместе целых два дня, да еще в чужом городе, да еще в ситуации, когда никуда друг от друга не денешься. Ему было неловко перед ней, перед собой, за то, что он сделал такую глупость.
20
— Рита-Рита, милая, привет, — Володька звонил явно с улицы, я слышала шум машин, — ну что там у тебя? Прости не смог тебе отзвониться сразу, я…
— Володя, у меня куча всего.
— Французский текст коллеги посмотрели?
— Да, скорее всего подлинный.
— Подлинный! О, отлично! Ты золотце, с меня причитается! А с бретонским что? Перевела?
— Да, а чего там переводить, отрывок из Евангелия, как я и говорила…
— Значит, это та самая Библия! Это чудесно! Ритка, ты умница!
— Володь, тут еще одно дело…
— Айн момент… — в телефоне послышался какой-то шум, несколько секунд я ничего не слышала, — вот что Риточка, я к тебе заеду за бумагами, поговорим.
— Володя, — заорала я. — Да ты послушай меня, скажи Иришке, чтобы она мне позвонила!!! Срочно!!!
— А ты еще что-то нашла по этой теме?
Но прежде чем я успела ответить, в трубки раздались короткие гудки, и манерный женский голос нагло заявил «Абонент недоступен или временно заблокирован. Попробуйте перезвонить позднее.»
Вспомнился старый анекдот: «Доктор, у меня проблема: меня все игнорируют» — «Следующий!» Почему меня обычно никто не слушает, все первым делом рассказывают что-то свое? Не успела я додумать эту мысль и обсудить ее со шпорцевыми собеседниками, которые были единственными существами, выслушивающими меня от и до, как зазвонил телефон.
— Алло, Ириша? — поспешно спросила я.
— Рит, ты чего? Какая Ириша?! — надрывно завопила Татьяна…
— Таня? Здравствуй… ну как?
— Как?! Никак! Все так же. Мать в больницу слегла с сердцем, я к ней езжу… Отец ругается на меня, как будто это я пропала, а не Димка, и кричит «Убью засранца!» Димку, то есть.
— Я поняла, что Димку. Так он вернулся?
— Нет, а с чего ты взяла?
— Я подумала, что раз он грозится убить его, то значит он дома. Не на расстоянии же он его прибить собрался!
— Рит, ну я тебя не понимаю, ты опять надо мной издеваешься. — Судя по Татьяниному голосу, она снова приготовилась рыдать.
— Издеваюсь, конечно же. Я известная садистка. И ты это знаешь.
Татьяна замолкла. Мне оставалось лишь воспользоваться моментом тишины.
— Смотри, Тань, что я выяснила. Еще не знаю точно, сведения нужно подтвердить. У Димки была какая-то девушка по имени Маша. Он ездил с ней в понедельник на пикник, оттуда они вернулись вместе. После этого Маша уехала в Питер. Я думаю, что он вполне мог уехать туда вместе с ней.
— В Питер? — растеряно пробормотала Танька. — Димка — в Питер? А что он там делает?
— Погоди, погоди, я не сказала, что он действительно там находится. Это только мои предположения. Для того, чтобы это выяснить, мне надо связаться с кем-то из его друзей. То, что я тебе говорю, я выяснила от Миши Колбаскина.
— Ты его вызвонила?
— Да, два часа назад. От него трудно было чего-то добиться, но я выудила из него про Машу и про то, что они с Димкой вместе ушли с пикника. Теперь у меня к тебе вопрос. Деньги, которые тогда пропали, нашлись?