– Как твое полное имя? Из какого ты мира?
Но Берт действительно не мог ответить.
– Кто помог тебе поступить в военное училище? Почему именно сюда?
Голос Германа причинял Берту беспокойство. Тот заскулил, пытаясь спрятаться от него.
– Посмотри на меня, Альберт!
Но он спрятал лицо в ладонях, будто прячась от проблемы.
– Альберт!
Он с опаской взглянул на Германа. Хлюпнул носом, утер слезы.
– Я не помню.
С ресниц сорвалась особенно крупная слезинка. Подумав, что Альберт ничуть не изменился за два года, которые они не виделись, Герман украдкой вздохнул – моральный прессинг не помог, а жаль. Потом поднялся, обошел его вокруг и, встав за спиной, положил ладони Берту на плечи. Физический контакт приносил дискомфорт, но в случае с Альбертом Герман всегда поступал так. Тонкой струйкой к нему потекло отвратительное, грязное даже по ощущениям месиво из негативных эмоций. Берту нужно помочь от них избавиться, иначе головные боли только усилятся.
– Посиди смирно пару минут, – попросил Герман. – И все сразу пройдет.
Он сосредоточился, очищая верхний ментальный слой. Берт поначалу напрягся, потом расслабился, даже промурчал что-то удовлетворенно. Герман убрал руки и символически отряхнул их. Улыбнулся, хоть «пациент» этого и не видел.
– Да, подкинул ты мне проблему, – проворчал Герман. – И тебя не смущает провал в памяти? Что последнее ты помнишь?
Альберт смущенно сжал ладони между коленей.
– «Черную дыру» помню. Проснулся на чердаке, на табурете одежда и бумаги в папочке. Я все прочитал и понял, что я Альберт Кельвин и что мне нужно идти в Училище военно-магических дисциплин. Это ж плохо, что я ничего больше не помню? Но если я всем об этом расскажу, меня же выгонят, да? Куда я тогда пойду?
Пусть и без памяти, но хоть как-то размышлять Альберт не разучился. В его словах была логика, и Герман уже собрался сказать ему, кто он такой, но вдруг передумал.
– Я живу один. То есть жил. – Он вернулся к своей койке. – Это место занято, те две койки тоже. Остальное в твоем распоряжении. Можешь выбрать любой шкаф, они почти все пусты.
Берт открыл первую попавшуюся дверцу, постоял перед пустыми полками, стянул с себя куртку с нелепой опушкой и впихнул в шкафчик.
– Это все твои вещи? – Герман удивленно приподнял бровь. Гардероб его друга прежде не отличался такой скромностью.
Альберт нервно дернулся, куртка попыталась выпасть, и он торопливо засунул ее обратно.
– Д… да. Это все.
Герман резко поднялся и без объяснений направился к выходу. Оставить все как есть он просто не имел права, только нужно сохранять спокойствие и не наломать дров. А как хорошо начинался учебный год!
– Стой! – Берт справился со своенравной верхней одеждой и бросился к нему. – Ты куда?
– Пойду прогуляюсь, нужно кое-что прояснить. – Герман взялся за ручку. – Один. Сиди и жди меня тут. Понятно? Придут две девушки, повыше и пониже, блондинка и брюнетка, не пугайся. Это свои.
Альберт послушно закивал.
Даже для его непосредственного характера так легко относиться к потере памяти – странно, но еще удивительнее было само его появление в Визании в таком виде. Что бы с Альбертом ни случилось, оно не объясняет поддельных документов на вымышленное имя и оплаченной комнатушки в гостинице. И эта мысль буквально подгоняла Германа в сторону здания администрации, где располагались деканаты, в том числе и второго потока. Декан Кишман просто обязан быть в курсе этого дела, иначе почему он принял документы, да еще и спустя месяц после официального начала учебного года? Урок как раз уже закончился, и декан, скорее всего, вернулся в свой кабинет.
Быстрым чеканным шагом он миновал коридоры общежития, проигнорировал вялые выпады ролановских приятелей, встречавшихся ему на пути через парк, и даже не сразу заметил, что никто так и не осмелился ничего сказать вслух. Только поток негатива, непонимания и злой обиды тянулся за Германом, как щупальца гигантского спрута. Голова моментально отозвалась тупой болью, и он ускорил шаг.
Здание административного корпуса встретило его пустым холлом и гулом собственных быстрых шагов. Савелия на месте еще не было, Герман почувствовал это сразу, как только оказался в коридоре второго этажа, но из природного упрямства дошел до нужного кабинета.
– Декан Кишман… – Герман остановился возле двери и обратился к невысокой пухленькой секретарше со стопкой книг в руках. Она как раз собиралась идти на обед. Ее легкое настроение и предвкушение приятно проведенного свободного времени, судя по всему, за чтением, достигло и его, вызвав мягкую улыбку. После ненависти курсантов эти теплые эмоции походили на чашку парного молока перед сном, совсем как в детстве.