– Приподнимите подбородок пострадавшего, в смысле вашего партнера, одной рукой и запрокиньте его голову назад, – продолжал инструктировать Марк, не обращая внимания на оживление класса. – Зажмите нос партнеру, сделайте глубокий вдох и обхватите ртом его рот. Сделайте два сильных выдоха. С кого начнем? Вы, идите-ка сюда.
Рене вальяжно прошествовал к выдвинутой на середину кушетке и подмигнул ближайшей девушке. И пока он раздавал авансы, Марк вызвал его партнера.
– Я не буду с ним целоваться! – после секундной паузы, спровоцированной не иначе как шоком, выпалил Рене. Альберт виновато улыбнулся и разлегся на кушетке во весь свой рост. Даже зажмурился от усердия и губы трубочкой вытянул. Под дружный хохот Рене опустил на глаза очки и, набрав от всей души побольше воздуха, припал к его рту. Берт только ногой конвульсивно дернул.
– Отлично! – похвалил отдувающихся и фыркающих ребят Марк. – Давайте следующие.
Вуди вышел к кушетке и затравленно заозирался. Марк придирчиво окинул учеников близоруким взглядом:
– И вы, пожалуйста. И не бойтесь, это вам же на пользу.
Стефания поднялась, и Вуди вдруг всплеснул руками и заголосил:
– Ой! Может, не надо, а? Может, не надо?
Но девушка уже подошла и легла на кушетку. Герман чуть приподнял брови, удивляясь ее покорности. Вот Стефания устроилась и замерла. Вуди склонился над ней…
– Нет! – Он вновь отпрянул и запричитал визгливо: – Я не могу так! Она… она на меня смотрит. Пусть она глаза закроет! Закройте ей кто-нибудь глаза!
Марк перевел взгляд с него на нее и обратно:
– Ну вы что, в самом деле. Это же несложно.
Стефания резко села, сгребла Вуди за воротник и прошипела:
– А ну живо перестал верещать и взялся за дело.
Вуди мигом побледнел, схватился за грудь и захрипел. Пришлось срочно искать ему замену. Герман почти не удивился, когда вызвали его.
Стефания и правда глядела очень и очень нехорошо, будто обещая отомстить за унижение где-нибудь в темном коридоре. И она могла. Особенно ему.
Герман вдохнул и наклонился. Девушка продолжила смотреть на него ослепительно голубыми глазами. Почти как зимнее небо.
– Спасать будешь или нет? – одними губами прошептала она, и Герман осторожно припал к ним. Сделал все по инструкции, внимательно и вдумчиво. В конце концов, это же не настоящий поцелуй, просто практикум, за который начислят баллы. Не обращая внимания больше ни на что, он вернулся на свое место.
После окончания занятия девушки ушли первыми, а вот Герман специально задержался. Поймал за локоть Рене и оттащил в сторону.
– Повезло тебе, – сразу захныкал рыжий. – С девчонкой целовался, а я с твоим красавчиком. Ну почему мне Дзюн не досталась…
Герман поморщился:
– Не будь идиотом, это просто урок.
– Побольше бы таких уроков, я бы…
Он натолкнулся на холодный взгляд Германа и вскинул руки:
– Ладно, ладно. Больше не буду. Пойдем лучше, там, говорят, список групп для практики вывесили. Уф, хоть бы я с вами!
Он еще что-то болтал по дороге в административный корпус, где и правда уже висел список команд. Герман быстро нашел себя, с ним был Альберт, что уже хорошо, Рене, что значения не имеет, два парня, с которыми Герман особо не общался, и… Стефания!
Урок 7
Неудачная компания – не приговор, а диагноз
Жить в постоянном напряжении оказалось куда сложнее, чем подозревала Стефания, и мириться со своим положением было бы чуточку проще, если бы не их с Ситри соседи. Беззаботность и инфантильность Альберта в буквальном смысле сводили с ума, Стефания не могла понять, как можно быть таким наивным? Герман же казался серьезней своего дружка, но при ближайшем рассмотрении тоже далеко от него не ушел. Там, где Стефания пришла бы в бешенство, он лишь пожимал плечами.
А еще он был чертовски хорош собой. И это тоже было проблемой.
Практики она ждала с замиранием сердца. Где-то внутри теплилась надежда, что эти двое получат по заслугам и вылетят из набора до инициации. Тогда комната будет принадлежать им с Ситри и можно будет не шушукаться по углам. Пару раз Ситри едва их случайно не сдала, хотя Стефания почти не сомневалась, что эти двое все равно бы ничего не поняли. С ними бок о бок живет настоящая принцесса, пусть и относительно небольшого мира, а если бы они узнали, может, Герман бы перестал задирать нос. Ведет себя так, будто все на свете знает, и этот его понимающий взгляд буквально выводил из равновесия. Но больше всего ее раздражало, что она постоянно о нем думала, особенно когда засыпала. Было бы глупо влюбиться в кого-то вроде него.