— Бух-х-х! — призывно гремит где-то — на самом изломе сонного подсознания.
— Тз-цинь-нь-нь, — тихонько и жалобно дрожат стёкла в оконных рамах.
— Бух-х-х!
— Тз-цинь-нь-нь…
Олег приподнимает голову над подушкой.
— Бух-х-х-х-х…
— Тз-цинь-нь-нь-нь-нь…
— Вот же, старикан неугомонный.
Отбросив одеяло, он встаёт с постели и подходит к окну.
На сизо-розовом полотне утреннего небосклона — над мрачной стеной дальнего тёмно-зелёного леса — величественно клубятся широкие полосы густого чёрно-серого дыма.
— Опять, дружище, подловил, — протирая кулаками сонные глаза, неодобрительно бормочет Олег.
Бормочет — неодобрительно, но улыбается — при этом — однозначно по-доброму и понимающе…
Что ещё за «бухи» имели место быть в то памятное утро? Это просто знаменитый камчатский вулкан Шивелуч, заскучав в гордом одиночестве, решил немного порезвиться и пообщаться с местными жителями. Тем более что до него и недалеко совсем было — порядка сорока шести-семи километров.
Извержение вулкана? Ерунда, локальное. Всего-то на несколько суток. Шивелуч, он такой: чуть ли не каждый месяц напоминает о своём существовании. Покашляет чуток. Погремит. Раскалённой лавой слегка поплюётся. А после этого вновь — на некоторое время — впадёт в спячку. Обычное дело…. Что там взрывается? В основном, газы всякие и разные. А ещё иногда из жерла Шивелуча и бомбочки вулканические вылетают. Рутина камчатская, короче говоря…
Больше не бухает. Дым над дальним лесом заметно истончается.
Олег стоит у окна.
«Семь тридцать утра. Погода — просто замечательная», — лениво бродят в голове разноплановые мысли. — «Небо ясное и лазурно-голубое. Безветренно. Теплынь. Уже третьи сутки над нашим славным полуостровом висит устойчивый и обширный антициклон. Знать, и пугливая рыба постепенно отошла от недавних природных катаклизмов. То бишь, от ливней, гроз и штормовых северо-восточных ветров…. Успокоилась. Вылезла из глубоких ям и омутов. И вновь принялась — в преддверии скорого осенне-зимнего сезона — активно жировать. Повезёт сегодня — в обязательном порядке. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. А почему, кстати, нигде не видно Василича? Он в это время обычно уже что-то копает, пропалывает или же воду набирает из колодца. Странно…. И гуси гогочут, словно бы сто лет некормленые. Ага, и козы голос подают. Ерунда какая-то…».