Наша самая многообещающая наводка — некий чувак по имени Граниш Шарма из Индии. Мне пришло порядка дюжины писем от разных источников, и все они об этом то ли командире, то ли служителе некоего религиозного культа, который имеет какое-то отношение к одному из Гвардейцев. Не знаю, можно ли им доверять на все сто, так как во многих письмах содержится противоречивая информация, хотя виной тому могут быть трудности перевода, хотя все письма хором утверждают, что Шарма подбил могадорский корабль и живьем захватил сидевших внутри бледнолицых подонков.
Когда я обращаю на это внимание Стража, тот приходит в восторг от мысли увидеть вблизи один из моговских кораблей, не говоря уже о том, что мы могли бы снять на видео настоящих могов. Я отвечаю на все письма, упоминающие этого Шарма, в надежде, что кто-нибудь поможет мне на него выйти.
Наш самый существенный прорыв — обнаружение свежего фото министра обороны Бада Сандерсона — этот жирный лысый старикан кололся моговскими препаратами и прошел курс пластической хирургии. Как и следовало ожидать, дядька, несколько лет назад больше напоминавший зомби, нежели человека, внезапно обзавелся серебристой шевелюрой, упругой кожей и самодовольным оскалом. Если бы не его глаза и немного перекошенный нос, я бы не поверил, что это один и тот же хмырь.
Я строчу короткую разоблачительную статью и выставляю ее в блоге. И снова чувствую, что делаю что-то действительно полезное для нашей борьбы. Только жаль, что у нас так мало доказательств. Нужно что-то более существенное, чтобы показать всему миру, что моги и правда существуют. Что мы в опасности.
Вот зачем нам нужен Шарма. И Сара.
Я работаю ночь напролет. Читаю, размышляю, делаю заметки. К тому времени, когда солнце поднимается над горизонтом, я чувствую, что для дальнейшей плодотворной работы мне просто необходимо выбраться из этой комнаты и подышать свежим воздухом. Хватаю один из пистолетов с глушителем и выхожу наружу. В старом сарае расставляю пустые алюминиевые банки и начинаю по ним палить, сбивая одну за другой. Стрелок я неплохой и наверняка стрелял бы лучше, если б не был таким дерганым от кофеина.
Единственный недостаток стрельбы — боль от отдачи в раненой руке. Какая ирония. Надеюсь, суперклей оправдает ожидания, и поможет ране зажить как положено.
Стрельба навевает мысли об отце и других членах семьи. Интересно, что они сейчас делают? Волнуются ли до сих пор за меня? Я не читаю их письма, потому что знаю, что обязательно захочу ответить, а последнее, чего мне хочется, это подвергать их или себя опасности, написав что-то, чего писать бы не следовало. Но трудно не думать о них, когда я занимаюсь стрельбой. Отец учил меня осторожному обращению с оружием и каждый год брал с собой на охоту. Только благодаря ему я вообще умею стрелять. Я надеюсь, что это умение не понадобится мне в ближайшее время, но если это все же случится, отец как это ни странно гордился бы мной, если б мог охватить всю картину в целом.
Прошло не так уж много времени с тех пор, как я среди ночи покинул Парадайз, но такое ощущение, будто прошла целая вечность. Это немного выбивает из колеи. То есть, вместо того, чтобы заседать на кухне с Нэной, поглощать бекон, просматривая варианты программ моего дальнейшего обучения или заниматься чем-то в этом духе — вместо этого я прячусь у черта на куличиках и пытаюсь вычислить месторасположение охотника за пришельцами где-то в Индии. Если учесть нынешнюю обстановку, вопрос обучения в колледже выглядит просто смехотворным. Будущее теперь представляется слишком далеким и туманным, так что невозможно ничего планировать заранее.
Возможно, мы уже не сможем спасти ни наше будущее, ни наш мир. Мы со Стражем застряли, просматривая информацию недельной давности и больше. А что, если положение ухудшилось настолько, что могов уже не остановить?
Я пытаюсь сосредоточиться на главном. В Парадайзе, после всего, что произошло в школе, я хотя бы мог поговорить с Сарой, и это не давало мне слететь с катушек. Так что после перерыва на стрельбу я возвращаюсь в свое логово и в миллионный раз пишу ей письмо, уже не ожидая ответа.
«Сара… сам не знаю, зачем продолжаю тебе сюда писать, но вдруг ты все же читаешь мои письма и находишь в них что-то полезное для помощи лориенцам, а не отвечаешь в целях безопасности. Хотя с другой стороны, я не могу отделаться от мысли, что ты здесь не появляешься, так как тебя просто больше нет в живых. Я отказываюсь в это верить, но… мне просто жизненно необходимо, чтобы ты мне ответила».