Мальчишку позвали к столу, выдали миску с едой, кружку с тинманом и лепешку. Викул поначалу поглядывал на него, стараясь не глазеть слишком уж явно, но, услышав рассказ Доктора о встречах с Бонком и Табачником Жоаном, практически забыл про загадочного пришельца.
— Слушай, — выпучив глаза, басил он, — Этот их Дюк, похоже, по-тихому забирает себе власть над Акраимом. А в Порте Нифм, судя во всему, он уже хозяйничает, как у себя дома. Кстати, ты случаем не прояснил, кто он такой? Откуда взялся? Ты вроде в столицах-то обретался…
— Понятия не имею, кто он и откуда явился. Но глупо было бы показывать Бонку мою неосведомленность. Я настолько усердно делал вид, что о Благородном Дюке и слыхом не слыхивал, что он, конечно, решил, что я имею об этом господине самые полные сведения.
— Ну, ясно. Ясно, — кузнец забросил в рот кусок мяса и уставился на потолочную балку. Размолов в три секунды все, что было во рту, он указал на Доктора мощным пальцем и сообщил:
— А вот насчет барышей. Приволок мне сегодня портняжка Одр свою дохлятину — она у него с левого переднего копыта подкову потеряла. Я собрался было с ним сговорится, как обычно, а он мне чуть не силой навязал эти кругляшки. Говорит, лучше мены теперь нет. Ну я что? Спорить с ним стану? Но главное — я ведь не знаю ни демона, сколько брать? Он мне, мол, четыре выгодки будет в самый раз. Ну, Ворон с тобой, думаю — пусть четыре. Вот они, смотри — поменьше, чем те-то приносили, — Викул достал из кармана золото и протянул ладонь к Хтонию.
— Да я уж насмотрелся на Меновой. Там мелкие еще есть — из серебра. Называются «комплимент».
— Ну и что ты об этом думаешь? — осведомился кузнец
Доктор, который ужину не уделил никакого внимания, покатал по столу двузубую вилку и задумчиво ответил:
— Если по сути, то изобретение остроумное и удобное. Жоан аж подпрыгивал — «справедливая цена, справедливая цена». А вот по форме… Я так понял, что барыши эти очень толково насаждают. И если дело дошло уже и до нашего недотепистого городишки, то насаждают, видно, давно.
И подумай-ка вот — кому выгодно перевести всю мену на барыши?
— Кому? — вытаращился на Хтония кузнец.
— А тому, кто их отливает. И если у него еще и свои золотые копи… Вот ты железо собираешь, где только можно — трудно это?
— Не то слово! Золото-то оно самородное — только надо уметь жилу отыскать. А железо — с ним мороки-то сколько… Небесных Камней теперь уж так просто и не найти. Изволь болотную руду жечь. А сколько там проковки после горна! Если в две проковки обойдешься — твое счастье. Чуть не доглядел за горном — не крица получается а демон-те что. Бывает и четыре раза проковываешь. И выход-то — глаза б мои не глядели…
Да и изделие ржавеет потом, если не ухаживать. Это только из небесных камней железо не ржавеет или, скажем, из морской руды. Но плавильщики в Порте Нимф — они знаешь какие пройдохи? Привозишь им вещи — сам бы пользовал, да людям надо! А эти давай отменивать морской металл на вес изделий. Видал такое? В нем, говорят, большой труд. А у меня что, не труд, что ли?!
— Ну ладно-ладно, — поморщился Хтоний, — Не заводись. А лучше сообрази, если бы барыши делать из железа, тяжело бы это вышло?
— Неподъемно! Очень много нужно металла. Я даже не представляю, сколько надо горнов устроить и кузниц. Опять же саму руду копать. Там выход-то, я ж тебе говорю…
— Да знаю я, Викул! А теперь подумай — золото у нас раньше было что? Металл для украшений, да и все. Правда, я думаю, что можно приспособить его, чтобы запасные зубы делать — золото, понимаешь ли, десны, да и вообще тело не язвит.
— З-у-у-бы? — удивился Викул и снова воззрился на потолок, — Подожди, подожди. Ты хочешь сказать, что можно отлить золотой зуб и в дырку вот просто так вставить?
— Почему нет? Если соседний зуб обточить, да на него сделать колпачок по той же форме, а к ней приварить литой зуб…
— Ну ты даешь, колдовская твоя голова! — восхитился Викул, — И как тебе такие мысли-то приходят, я не пойму? С духами все-таки разговариваешь?
— Да ну тебя, Викул! Плюнь ты на зубы! Ты подумай — если у этого Дюка свои копи. И барыши он отливает сам же, то долго ли ему столько их наделать, чтобы отменять все, что ни есть и в Акраиме, и в Порте Нимф, и… где угодно? Ведь никто и ни на что этой их «справедливой цены» не знает. То есть, понимаешь ли, «справедливая цена» — это как бы новый обычай и не более того. Кто этот обычай насаждает, того и справедливость.