Шимма повесила голову, навалилась на своего спутника, но ноги по прежнему переставляла.
Минут через пять Пол позволил себе подать голос:
— Доктор, она больше не может!
— Почти пришли, — не оборачиваясь ответил старик и показал рукой куда-то вперед и вправо. Там стояла низкая, но длинная хижина, окруженная молодыми березками.
Когда все приблизились к темному строению и остановились, Шимма начала всхлипывать.
— Держи ее — еще чуть-чуть терпения, — сказал Доктор и принялся возиться с дверью. Пол в свете луны увидел, как она отворилась, и старик вошел внутрь. Сам он осторожно придерживал за плечи девочку, которую начала бить крупная дрожь. Викул со своей ношей стоял рядом — неподвижно и молча.
Из хижины послышались какие-то металлические звуки, затем легкое шипение, и дверной проем стал желтым от исходящего изнутри света.
— Сначала Шимма, — раздался голос Доктора.
Пол повел девочку в хижину.
— Сюда, — сказал старик, махнув рукой с лампой в сторону лежанки, которая была установлена вдоль одной из стен. Шимма сделала несколько неуверенных шагов и стала падать, каким-то образом вывернувшись из рук Пола. Она повалилась на лежанку лицом вниз, как подстреленная, и осталась лежать ничком.
Доктор поднял лампу над постелью:
— Сними с нее мешок и меч!
Пол, покраснев, принялся освобождать плечи девочки сначала от лямок мешка, затем от сложной перевязи, держащей ножны с мечом. Шимма тихонько скулила и явно не могла пошевелить даже пальцем. Наконец Пол выпутал ее из всех веревок и ремней, а старик вручил ему лампу.
— Держи! Ближе сюда! — Доктор аккуратно перевернул девочку на спину и ласково убрал у нее с лица голубые волосы.
— Полежи, дружок, минутку! Потерпи, пожалуйста, я сейчас…
Он ушел в темную глубь хижины, и Пол услышал, как Доктор чем-то гремит там и шуршит, что-то переставляет и двигает. Наконец он снова появился в круге света с пучком длинных лучин и еще одной лампой в руках.
Вместе с мальчиком они разожгли ее, стало светлее, и обнаружились вторая лежанка, устроенная у другой длинной стены, крепкий стол за ее спинкой — с горкой посуды и какими-то мелкими инструментами на нем, большой сундук под столом, стопку то ли одежды, то ли старых одеял на сундуке — больше Пол не смог ничего разглядеть, потому что было все-таки темновато.
Доктор, повыше подняв лампу, громко сказал:
— Викул! Неси сюда Анит!
Кузнец ввалился в хижину, подошел к свободной лежанке и встал перед ней, все еще прижимая к себе дочь.
— Ну клади, клади, дружище!
Викул встал на колени, опустил свои руки на лежанку — так, что девушка оказалась почти лежащей на ней — и замер.
Доктор дернул бородой и наклонился к уху друга:
— Отцепись от нее, Викул! С ней все будет хорошо!
Кузнец не реагировал. Хтоний повысил голос:
— Я сейчас дам Анит лекарство… Отцепись, говорю! Все будет хорошо!
Огромный, как античный титан, Викул наконец убрал руки от дочери, тяжело осел на земляной пол и вперил невидящий взгляд в темноту за дверью. Пол увидел, что его шея и лицо черны от синяков, под носом засохла кровавая корка, а лоб пересекают две черно-красных борозды с рваными краями.
Доктор наклонился к лицу девушки, которое все было измазано сажей, и прислушался к ее дыханию.
— Угу, — буркнул он, — Ну, сначала Шимма…
— Посвети, — обратился он к Полу и подошел к первой лежанке. Девочка на ней была очень бледна. Из внешних уголков ее закрытых глаз тихо стекали слезы. Хтоний снял с себя заплечный мешок, порылся в нем, достал небольшую склянку, под горлышко заполненную темной жидкостью, и круглую баночку. Он встал на колени перед лежанкой, вскрыл баночку, в которой обнаружилась мазь медового цвета. Пол увидел, что старик сначала нанес немного мази на виски Шиммы и помассировал их, затем слегка провел пальцем с каплей лекарства под ее носом, а потом помазал запястья девочки с внутренней стороны.
Поставив баночку прямо на пол, Доктор взял склянку, аккуратно вынул из нее пробку, и поднес с губам девочки. Одной рукой он ловко сжал щеки Шиммы, так что ее рот открылся, а другой влил в него жидкость из склянки. Тут же, держа сосуд строго вертикально, старик свободной ладонью схватил девочку за шею сзади и приподнял ее голову. Шимма сделала два судорожных глотка и закашлялась.