— Ну-ну-ну, — успокаивающе проворчал Хтоний и поднял голову пациентки еще чуть выше.
Кашель прекратился, Доктор осторожно вернул голову девочки на лежанку, поправил ей волосы и убрал руки. Какое-то время ничего не происходило, Полу показалось лишь, что Шимма перестала плакать. Вдруг она глубоко вздохнула и на ее щеках проступил румянец.
— Уже лучше, — кивнул старик и направился ко второй лежанке, прихватив свои лекарства. Пол снова светил Доктору и наблюдал ту же процедуру — только на этот раз Хтоний оказывал помощь дочери кузнеца. На нее мазь и жидкость из склянки оказали несколько другое действие — девушка чуть приоткрыла глаза и спросила дрожащим голосом:
— Это вы, Доктор? — потом помолчала, снова закрыла глаза и сказала: — Можно я посплю?
— Можно, Анит, можно.
Девушка повернулась на бок, лицом к стене, и подтянула колени к животу.
Хтоний посмотрел на Пола, поднял вверх указательный палец и заявил:
— Костер, Пол! Дрова там, за стеной, — он повернул палец горизонтально и ткнул им поверх лежанки, на которой лежала дочь Викула:
— Лампу возьми с собой…
Когда Пол в десяти шагах от хижины выстроил будущий костер и вернулся внутрь, Доктор возился с лицом кузнеца. Викул вяло отбрыкивался, гремя обрывками цепей, и бормотал:
— Нет, ты представляешь? Они меня моим же изделием к стенке приковали! З-заразы!.. И отравили, кажись, сто демонов им на шею… Приказные нашлись! Нет, ты представляешь?..
— Да не шевелись ты, Ворона ради! Дай обработаю — шрамы ведь будут отвратные…
Вдруг кузнец тихо заржал:
— Хы. Хы-хы-ха!.. Я когда одно-то крепление из стены выдрал, они забегали, как куры!.. А потом пошла потеха… Хы… хы-хе… Не, ну ты представляешь?
— Да видел я, видел. Давай-ка это… Не мотайся! — Доктор еле заставил Викула не шевелить головой и наконец закончил обрабатывать его заплывшую физиономию.
— Всё! Посиди тихо — мы сейчас вернемся…
Дальше было поспокойнее. Разожгли костер, Доктор принес большущий чайник с водой, которую набрал где-то в хижине, заварили в нем тинман. Старик добыл четыре оловянных кружки, разделил напиток на части. В три кружки добавил какого-то порошка — в две поменьше, в одну — побольше, и тщательно размешал.
Потом они по очереди напоили Шимму, Анит и кузнеца. Раскатали скатки из теплых плащей и укрыли девушек. Викулу постелили на полу одеяла, бурые от времени — те, что лежали на сундуке. Правда, пришлось повозиться с его укладыванием, потому что кузнец уснул сидя. Он оказался таким тяжелым, что Пол взмок, помогая Доктору разогнуть друга и уложить так, чтобы тот не грянулся оземь всем весом.
Когда убедились, что все трое мирно спят, сели у костра. Хтоний угостил мальчика лепешкой с кусочком вяленого мяса и что-то поел сам. Они пили тинман, на болоте стояла густая тишина — лишь потрескивали в огне дрова и время от времени подавала голос одинокая ночная птица.
После долгого молчания Доктор, сделав очередной глоток чуть остывшего напитка, посмотрел на мальчика и спросил:
— Все это требует объяснений, не правда ли?..
15. Обретение голоса
Пол не до конца понял, что сказал Доктор Хтоний, но на всякий случай кивнул.
— Иди-как сюда, — позвал старик. Он усадил Пола, так, чтобы тот скрестил ноги и прочно оперся ладонями о колени. А сам встал у него за спиной.
— Не хотел я этого делать, но времени нет совсем. Надеюсь, ты не заболеешь… — пробурчал он себе под нос, а затем внятно распорядился:
— Ничего не бойся, не дергайся и не кричи!
Пол почувствовал, как теплые руки старика легли ему на голову, и вдруг ощутил, что стремительно проваливается сквозь землю. Ему показалось, что он летит вниз через мрак, сидя на гигантских качелях. В животе возникло чертовски приятное и вместе с тем мучительное чувство. Но не успел Пол в полной мере ему ужаснуться, как в его мозг, словно мощный поток воды, хлынули слова.
С неимоверной скоростью он узнавал, как принято говорить по-акраимски на приеме у короля, какие словечки в ходу у менял Тёса, что за поговорки родились в последние сто лет у жителей Порта Нимф. В голову Пола проскочили все основные тексты акраимской литературы. Будто колонна прокаженных, вошла вереница странных выражений изгойских главарей. Он мгновенно запомнил правила письма буквицами, а следом ему словно высыпали в душу целую гору древних рун, похожую на огромного ежа, сделанного из горелых спичек.
Падая и падая в подземную темноту, Пол осознавал, что начал понимать по-алтански, что может объясниться с горцами и что улавливает основные свойства языка каких-то «хаимцев», у которых вообще нет существительных, а все явления и понятия определяются через глаголы, прилагательные и причастия.