— Так это настоящий пирокинез? Я читал про такое…
— Пирокинез? Ну и термины у тебя, Пол. Следует полагать, ты действительно родом не из Мира.
— А почему Шимма сейчас в таком состоянии? И когда шли…
— В момент, когда она насылает пламя, это вытягивает из нее очень много сил. Я сам до конца не разобрался, как это происходит. Такое ощущение, что внутри Шиммы живет маленький человечек, который просыпается в момент большой опасности и только и умеет, что жечь все вокруг, забирая у своего… хозяина, жизненную силу, что ли.
— Слушайте, вы такие странные все… кроме Викула. А я еще спрошу про Шимму? Почему она красит волосы в такой цвет? Я как-то задал ей вопрос, а она обиделась и рассердилась, и я… В общем, вот у вас хочу спросить. По секрету только, если можно.
Лицо Доктора опечалилось, он некоторое время смотрел в ночную темноту, затем вздохнул и ответил:
— Это не краска, Пол. Это седина. Когда стареют акраимцы, волосы у них становятся белыми. У алтанцев — желтоватыми, а у горцев — голубыми. Шимма родом с Красных Зубов, она горец. И она совершенно седой ребенок.
Полу стало до того неловко, что он отвернулся от Доктора и стал бессмысленно подбрасывать в костер мелкие сухие прутики и пучки прошлогодней травы.
— Я не знал… Надо попросить прощения.
— Не надо. Она уже забыла. У девочки доброе сердце, хоть она и бывает упряма, как десять ослов…
С Шиммой, если коротко, история такая. Ее родители держали постоялый двор на полпути от Тёса до Стрелковых заимок. По понятиям их соплеменников, они были отступниками, изгоями, поскольку оставили родину и родню. Почему отец и мать Шиммы покинули свой клан, у нас никто не знал. Они избегали разговоров на эту тему.
Я останавливался у них пару раз. Мельком видел ребенка, но даже не разобрал, мальчик это или девочка. Бесед с хозяевами не вел — они были не расположены. Скрытно жили, тихо.
Около десяти лет назад горцы совершили свой последний набег на земли королевства — как раз в этой местности. Тогда случилась большая драка на Стрелковых заимках и еще в двух или трех деревнях. Разграблено в тех краях было всё. Многие оказались убитыми.
Затем на пути горцев попался и этот самый постоялый двор… Родителей Шиммы, к несчастью, тоже убили. Вероятно, как отступников. Но до Тёса горцы не дошли. И судя по всему, им помешала как раз дочь погибших хозяев.
Тогдашний Голова, серьезно отнесшийся к слухам о набеге, очень вовремя отправил отряд ополчения навстречу горцам. И на месте постоялого двора он обнаружил свежее пепелище, на котором копошилась девочка лет четырех с голубыми волосами.
Говорят, она сидела внутри нетронутого огнем круга. В нем сохранилась часть дощатого пола, какие-то сундуки, половина шкафа с остатками еды, немного посуды и игрушек. Как ни странно, рядом с девочкой обнаружили меч, который, видимо, принадлежал ее отцу. Кстати, меч алтанский, не краснозубский. Это потом Викул определил. Он же его облегчил и чуть-чуть подогнал под руку Шиммы, когда она подросла.
Но главное, что нашли ополченцы — это больше сотни обгоревших трупов. Выходит, Шимма, даже будучи маленьким несмышленышем, сожгла почти весь отряд горцев. Видимо, поэтому оставшиеся в живых не пошли дальше на Тёс, а повернули назад, в горы.
Но тогда никто и подумать не мог, что набег прекратился из-за маленькой девочки, оставшейся сиротой. Ополченцы не могли понять, что произошло на Постоялом дворе. И для них этот случай навсегда остался загадкой и лишним поводом почесать языки за элем в траттории. Девочку же забрали с собой и привезли в Тёс.
Я к тому времени жил в городке уже около года. Понемногу лечил народ. Сироту ко мне и привели — мол, может она ранена, или еще что. Оказалось, не ранена, но… совершенно неспособна к разговору. Могла сказать только «мама» и «Шимма». А ведь в этом возрасте большинство детей нелегко заставить молчать…
Так получилось, что девочка осталась жить у меня. Никто в Тёсе не пожелал принять в семью странного горского ребенка.
Молчала она еще где-то год. А потом как прорвало — заговорила. Выяснилось, что о случившемся на постоялом дворе Шимма ничего не помнит, кроме ощущения огромного ужаса. Она помнила маму и папу, помнила акраимский язык и немного слов из наречия своего горского клана. Сам клан назвать не могла.
С тех пор воспитываю ее я. Ну, то есть, как воспитываю?.. Как могу. Года два назад новый Голова Тёса выделил Шимме заброшенный дом, и нам удалось его немного восстановить. Там она живет, когда тепло. Поздней осенью перебирается ко мне, в Башню. В Башню… — нахмурившись, повторил старик, — Башни-то уж больше нет…