Пол, удостоверившись, что к нему не приковано особенного внимания, решился наконец поднять глаза и стал смотреть попеременно то на Доктора, то на Шимму, ненадолго задерживая взгляд на сидевшей меж ними Анит. Постепенно он, не замечая, что делает, сжевал лепешку и допил тинман, затем налил себе еще и снова выпил полную кружку. Из ступора его вывело появление кузнеца.
Викул вышел из двери хижины, с хрустом потянулся и застыл от боли, прострелившей спину:
— Ох, дьявол! — он осторожно опустил руки, боясь нового прострела, посмотрел на сидящих у костра, медленно протер заплывшие глаза, посмотрел еще и басом заключил:
— Уже едят.
Доктор Хтоний обернулся к хижине и приветливо позвал:
— Викул, иди к нам — завтракать. Тинман еще горячий!
Кузнец протянул по направлению к старику свои ручищи, погремел обрывками цепей и заявил:
— Я вот с этим жрать не сяду.
Он решительно скрылся в хижине, пошумел там, что-то двигая, открывая и закрывая, и снова появился, держа в руке молоток и какое-то хитрое металлическое приспособление. Пол увидел, что Викул сел прямо у порога, зажал ногами в огромных сапогах непонятный инструмент, сунул в него руку и начал по чему-то колотить молотком, произнося невнятные проклятия, заглушаемые звонким стуком.
Лязг слышался такой силы, что сидящие у костра не могли разговаривать и вынуждены были ждать, пока кузнец не освободится. Он справился с этим на удивление быстро, брезгливо отбросил в сторону раскуроченные браслеты и обрывки цепей, встал, унес в хижину инструменты и только тогда подошел к костру.
Выглядел Викул страшновато. Однако Пол заметил, что синяки на шее и лице кузнеца удивительным образом успели пожелтеть всего за одну ночь, а раны на лбу — соединиться краями. Теперь они выглядели хоть и глубокими, но хорошо заживающими порезами. Да и вся физиономия Викула хотя и была изрядно опухшей, но не так, как вечером.
«Ай да крем!» — вспомнил Пол, подумав о медовой мази Доктора.
Меж тем кузнец уселся рядом с ним и похвалился старику:
— Видал мои Самохваты? Помнишь я тебе говорил, что тройные тиски придумал? Двигаются, между прочим, на дуговых осях в объеме шара поперечником в локоть — в какую хочешь сторону. И держат, как зверь! Я в них даже призму зажать могу. Не то, что браслеты эти… Демон их раздави!
— Самохваты? — переспросил Хтоний — Хорошо звучит. Я потом посмотрю — интересно… Теперь-то будешь есть?
— Давай — чего тут у тебя? — Викул принял у Доктора кружку с тинманом и ягодами, две лепешки, внушительный кусок вяленого мяса, горсть сухофруктов, горсть орехов и начал все это перемалывать вперемешку, громко прихлебывая и урча.
Снова возобновился беспечный разговор — о хорошем утре, спелой селенике, о том что здешняя родниковая вода удивительно долго остается свежей и о том, что, может быть, стоит вскипятить еще один чайник.
Однако, когда кузнец наелся, а Доктор снова раскурил потухшую трубку, беседа сама собой угасла. Все посерьезнели, замолчали и выжидающе поглядели на старика. А тот, выпустив клуб дыма и почесав нос, спокойно произнес:
— Ну что, господа преступная шайка? Давайте станем думать.
17. План Доктора
— А чего тут думать? — с показным удивлением осведомился Викул, — Тут всё понятно, как день. Скажем, сегодня я маленько очухаюсь, а дальше пойду на Стрелковые Заимки — там есть десяток хороших, неробких ребят. Ну и в Тёсе, я так считаю, многим эти вот новости не по нутру… Короче говоря, приказных мы вышибем оттуда часика за два. Вместе с лошадьми и их демоновыми лампами. А ты говоришь — «думать»!
Хтоний посмотрел на кузнеца, как на большое, доброе, но не слишком сообразительное животное.
— Ну чего? Чего ты меня буравишь? — ощетинился тот.
— Викул, ты очень правильный и порядочный мужчина. Но вот прикинь теперь пару простых вещей — только в Тёсе приказных уже не менее двух сотен. Довольно большая часть из них — разбойники и убийцы из изгойского сословия, которые теперь сделались служивыми людьми. Это тебе не с перепившимися сплавщиками подраться…
Дальше. Если даже вы, такие хорошие парни, и одержите верх, то очень скоро люди Дюка Морини вернутся. И с ними придет королевская армия — вся в броне. Наш король, к сожалению, в последние годы поднаторел в карательных походах…
И будет всему городку так нехорошо, так кроваво и страшно, что не хочется об этом и говорить. И всё из-за одного неробкого кузнеца, которому ситуация ясна, как день.