Да, именно так он и собирался поступить, пока не наткнулся на Хенка Сэндса.
Сэндс сидел за стойкой бара. В эту минуту он круто повернулся на стуле лицом ко входу. Взгляд его выпученных глаз скользнул по ярко освещенной гардеробной, на мгновение остановившись на Джонни. Тот так и не понял, заметил ли он его. Джонни попытался отвернуться, но успел заметить улыбку, скользнувшую по тонким губам Сэндса. Он замер и решил подождать, что будет.
Забрав со стойки свой бокал, Сэндс слез с высокого табурета и окинул взглядом зал. Спеша воспользоваться перерывом, официанты торопливо протирали столы и разносили выпивку. Сэндсу, словно хлопотливому и упорному кроту, пришлось локтями прокладывать себе дорогу к выходу. Это был невысокий человечек с вечной ухмылкой на губах. Сэндс обычно взбивал волосы в высокий кок, обильно поливая его лаком, чтобы прическа держалась. Он сильно смахивал на вставшего на задние лапы гигантского грызуна, а сильно зауженные брюки и приталенный пиджак не скрывали ни узких, уныло ссутуленных плеч, ни слабой груди. К тому же походка у него была странная — жеманная, как у женщины.
Словом, он принадлежал к тому типу людей, которые при первом же взгляде у любого нормального человека обычно вызывают чувство гадливости. Таких, как он, среди знакомых Джонни было всего несколько человек. Обычно они скромно держались в тени, в компании, как правило, молчали, и все равно в их обществе вас не покидало омерзительное чувство, как будто сотни ядовитых, мохнатых пауков ползают у вас под рубашкой. Вполне возможно, во всем была виновата ухмылка, которую Сэндс носил на своем лице, как иные носят пружинный нож. Или его по-поросячьи круглые, крохотные глазки. А может, какой-то скользкий, сальный взгляд, которым он мгновенно раздевал любую девушку, имевшую несчастье появиться на расстоянии трех ярдов в радиусе его столика. Джонни уж и считать перестал, сколько раз Сэндс вот так же раздевал Синди. Впрочем, тот ничуть и не пытался скрыть, как сильно она возбуждает его. А та не знала, куда отвести глаза, когда он, глядя на нее, то и дело облизывал пересохшие губы. Джонни и тот чувствовал, что ему не по себе. Он как-то раз даже посулил свернуть ему шею, если тот не оставит Синди в покое, но Сэндс только рассмеялся своим визгливым смехом и сделал вид, что не принимает все это близко к сердцу.
Вот и сейчас, когда он, работая локтями, проталкивался через весь зал в сторону Джонни, та же плотоядная ухмылка играла на его тонких губах. Джонни, сам того не замечая, нервно оглянулся через плечо. Он никогда особо не доверял Сэндсу. Пусть только этот ублюдок вздумает вызвать легавых, подумал он, убью мерзавца. Но на всякий случай не мешало убедиться, есть ли где дверь и далеко ли до нее.
Все с той же мерзкой ухмылкой Сэндс остановился прямо перед Джонни и окинул его испытующим взглядом с головы до ног.
— Так-так, — проблеял он, — кого я вижу! Наш беглец отыскался!
— Тихо, приятель, — угрожающе прошипел Джонни.
— Да тут все чисто, — пожал плечами Сэндс. — Ни одного легавого в радиусе ста метров. — Он чуть-чуть отодвинулся и еще раз внимательно оглядел Джонни. — А ты неплохо выглядишь, старина!
— А с чего бы мне плохо выглядеть, коли я чувствую себя отлично? — буркнул Джонни. — Что ты задумал, Сэндс?
— Я?! Ничего! Просто интересно было посмотреть, как выглядит настоящий убийца. Вот и все.
— Я никого не убивал, Сэндс, — процедил Джонни сквозь стиснутые зубы.
— Да-а, вот как? Да неужто? Знаешь, Джонни, а вот многие думают по-другому.
Джонни предпочел промолчать. Ему всегда было противно слушать этот тонкий, визгливый голос, эту манерную речь с нарочито протяжным южным акцентом. Сэндс родился и вырос в Гарлеме, но не знай вы, откуда он родом, могли бы подумать, что из Джорджии. Одному Богу известно, по какой причине этот ублюдок всегда разговаривал, словно черный раб с хлопковых плантаций.
Сэндс все еще приторно улыбался, явно наслаждаясь замешательством Джонни.
— Держу пари, парень, копы спят и видят упрятать тебя за решетку.
— Только через мой труп, — коротко буркнул Джонни.
— Убийство, — сокрушенно покачал головой Сэндс. — О-хо-хо, ну и дела! И куда только катится мир?! И ведь ничего не боятся! А я-то думал, за убийство сажают на электрический стул! Странно... Эй, Джонни, я не ошибся? Это верно, что за убийство у нас поджаривают?
— Слушай, — сквозь зубы прошипел Джонни, — а ты не слишком много болтаешь?
Сэндс визгливо засмеялся.
— Ой, — протянул он, — ой, боюсь! Да ты, никак, и меня убьешь? А, Джонни? В жизни не видел, чтобы ты так бесился! Просто-таки дьявол какой-то, ей-богу!
— Успокойся, Сэндс, и не вопи так! На черта ты мне нужен?!
— Ох, Джонни, малыш, не говори так! — жалобно проговорил Сэндс. — Мне и нужно-то от тебя только одно... сам небось догадываешься, верно, Джонни? И будь я проклят, если не получу этого, когда тебя поджарят!
— Послушай, ты, грязный ублюдок...
— Ох, ох, Джонни, полегче на поворотах, сынок! Думай, что говоришь! И что за молодежь нынче пошла! Гляди, малыш Джонни, я ведь и обидеться могу! Я человек тонкий, ранимый... вот обижусь, пойду и позвоню копам! А уж они небось будут рады-радехоньки! Мигом слетятся, словно мухи на мед! А ты ведь этого не хочешь, верно, Джонни?
— Что ж, давай звони! — рявкнул Джонни. — Да гляди, чтобы это не оказался твой последний звонок!
Сэндс снова противно захихикал.