— Сука ты… — выдавил Лёха.
— Ну, ну, — Айша показала ему снежно-белые клыки, — успокойся, все там были, все это делали. И ты тоже отдашь свой долг государству, никуда не денешься…
Я задумчиво потёр шрамы на животе. Столько лет прошло, а всё равно до сих пор мороз по коже пробирает, когда про долг перед государством слышу. Я-то от призыва не бегал, не мужское это занятие, но всё же не по себе становится от таких воспоминаний.
И светильники в хирургическом — прямо в глаза, никогда их не забуду. А уж сколько времени ушло на то, чтобы снова обрести потерянную форму, и вспоминать не хочется. Так что в какой-то мере я сейчас нашего беглеца даже жалел.
— Ну вот, готово, — Айша наклонилась к Лёхе и прошептала, — совсем скоро ты станешь настоящим мужчиной…
— Я не хочу! У меня другие убеждения! — Лёха тоскливо завыл. — Это насилие!
— И ничего не насилие, обычная двойня, — сказала Айша, резким движением задирая одежду у него на животе. — Мальчик и девочка, как и положено…
Лёха пронзительно закричал.
Медицинский комплекс проколол кожу на его животе и ввёл искусственную матку с оплодотворёнными яйцеклетками в брюшную полость.
— Вот так, — Айша потрепала его по щеке. — Увидимся через девять месяцев, сладенький…