- Помогите, господин шеф! Кастрюля горячая - килограммов на десять тянет.
Трассен вместе с кухаркой перенес кастрюлю с плиты на стол.
- Вот теперь она остынет, я и сама с ней справлюсь.- Фрау Тони вытерла руки о передник. - А что же вы не в свою смену вышли?
- Пришел развлечься, фрау Тони.
Из ресторана доносились звуки оркестра.
- Желаю приятно провести вечер.
- Спасибо, фрау Тони.
В ресторане нарастал шум. Парочки выходили из-за столиков и шли танцевать. Позвякиванье тарелок слилось в беспокойный гул. Дверь на улицу была открыта, и вечерний ветер перемешивал с ресторанным угаром пушинки цветущих тополей.
Трассен сел справа от эстрады и заказал бутылку вина и шницель. Оркестр играл известную песенку о потерянном времени. Откинувшись на спинку стула, Лео мечтательно следил сквозь затуманившиеся очки за колебаниями сложной прически танцующей блондинки. Какие удивительные переплетения прядей... Торжественная пышность сказочного убора... И такой тонкий, хрупкий профиль под затейливой шапкой волос... "А не отбить ли ее у этого самоуверенного хлыща?" - Трассен хмелел. В ресторан медленно вошел высокий и узкий в плечах человек. Коротко стриженные волосы. Серые внимательные глаза. "Рост выше среднего, метр восемьдесят пять. Сутулится..." В мозгу Трассена вспыхнули приметы Рауля, объявленные по радио перед его бегством из Берлина. Сколько ле прошло с тех пор, с того самого лета, когда между ними произошел разрыв?..
Клемперт остановился, слегка приподняв брови, окинул взглядом зал и устало шагнул своими непомерно длинными ногами к боковому столику невдалеке от входной двери.
Да, это мог быть только Клемперт. Но почему Трассен должен встретиться с Раулем именно сейчас? Стык с прежней жизнью в тот самый момент, когда так хотелось забыть о прошлом. Когда все, наконец, наладилось. А Клемперт - это снова проблемы. Клемперт - это упреки совести. Клемперт - это трудное и опасное существование. "Нет, с меня хватит",раздраженно подумал Трассен.
Рауль раскрыл меню.
"Ведь сколько раз мы ходили с Клемпертом по одним и тем же улицам в Берлине, ездили в подземке по одному и тому же радиусу и не встречались..." Только однажды Трассен зашел к отцу Клемперта сразу после ареста Рауля. Он недолго пробыл у старика и избегал смотреть в его застывшие от отчаяния глаза...
И вот уже Трассен чувствует, как в нем просыпается эта самая проклятая совесть, а память услужливо подсовывает ему тягостные воспоминания. Он тонул в озере с желтыми камышами. Рауль вытаскивал его, потом долго откачивал, пока посиневшее тело Трассена не стало снова ассистентом кафедры физики. И почему-то именно это воспоминание о том, как он, потеряв самообладание, вцепился в воде в Клемперта, стиснув его шею, жгло Лео сейчас с особенной силой.
К Раулю подбежал официант и начал записывать заказ. Лео почувствовал всю низость своего поведения, с грохотом отодвинул стул и направился к Клемперту.
- Рауль!
Не вставая, Клемперт смотрел на него с удивительно знакомой мягкой усмешкой. Это мгновение решило все. Лео бросился к нему и, схватив за руку, отвернулся, сдерживая дрожащие губы. Прошлое и настоящее слились в одну прозрачную одновременность.
- Садись, Лео.
Рауль Клемперт не погасил теплого взгляда. Трассен почувствовал, что Рауль нисколько не изменился, и это обрадовало его, словно он нашел что-то давно потерянное.
Рауль налил в бокал Лео вина. Они выпили. Оба думали о том, как необычна их встреча. Рауль не вспоминал об опасности. Зато Трассен не мог оторвать от нее свои мысли. Логика подсказывала: "Рауль был арестован. Если он здесь, значит он бежал. Нацисты не могли его выпустить. Он бежал". Трассеном овладевал страх. Он забыл о том, как далеко они от Берлина.
Рауль медленно пил вино и, казалось, был в своем привычном ленивом расположении духа.
- Как ты попал в Гаммельн?
- А ты? Где ты живешь? - вопросом на вопрос ответил Трассен.
- У Айкельсона.
- У Айкельсона? - Лео покраснел. - Ведь ты, наверное, слышал там обо мне?
- Нет!
- Но я знаком с Анной-Мари.
Рауль смотрел вопросительно.
- Я впервые увидел ее, когда она сократилась вместе со своей машиной и предстала передо мной в образе уродины. Но когда автомобиль остановился...
- Послушай, старик, - Клемперт подлил Лео вина, - тебе не кажется, что мы с тобой угодили в какой-то потусторонний мир? И наш интеллект так пошло устроен, что за какие-нибудь две недели мы можем привыкнуть ко всему. Я вижу, ты даже перестал удивляться!
- Эх ты, художественная натура! - Трассен насмешливо посмотрел на Рауля. - Я физик! И прежде всего обязан понимать. Удивляться мне неприлично. - Он выпил залпом свой бокал и недовольно скривился. - Тебе изменяет вкус, Клемперт. Вино скверное.
- Еще не сориентировался. Слушай, Лео, ты был на вокзале?
- Был.
- Что ты скажешь?
- Я поверил в то, что здесь происходит. Понимаешь? Поверил в то, что нас окружает. Но мне надо разобраться. Я еще не все понимаю. И не навязывай мне дурацкие эмоции.
- Молодец! - улыбнулся Клемперт. - Таким ты мне нравишься.
На лице Трассена вдруг появилось робкое и беспомощное выражение.
- Анна-Мари неужели ни разу не говорила обо мне?.
- Не говорила.
- А ты с ней... вы... Она, Клемперт, самая необыкновенная!
- Что?
Трассен рывком поправил очки.
- Она красавица! Удивительная красавица! Вот ты художник. Скажи, ты видел когда-нибудь подобную девушку?
- Очень мила...
Трассен посмотрел на Рауля и вдруг понял, что тот смертельно устал.
- Послушай, Рауль, ты бежал?
Клемперт прикрыл глаза.
- Но ты здесь еще никого не опасаешься? - Трассеном снова овладело беспокойство.
- Как знать.
- Ты кого-нибудь встретил?
- Никого, кроме тебя. - Рауль повернулся к стоявшему невдалеке официанту. - Счет, пожалуйста!
- Подожди меня, я тоже расплачусь. - Трассен прошел к своему столику.
Около его прибора лежала исписанная цифрами бумажная салфетка. Это была та самая салфетка, на которой он сделал расчет в берлинском ресторане Кемпинского перед своим побегом. Значит, Веске проник и сюда? Судорожными рывками забилось сердце.
- Я готов! - крикнул ему Рауль, пряча бумажник, и взглянув на потускневшее, ставшее каким-то неопределенным лицо Трассена, понял: что-то стряслось.
Не меняя равнодушного выражения лица, Клемперт устало повернулся к двери и, пропустив вперед парочку, вышел из ресторана.
Трассен, чувствуя, что за ним следят, спрятал бумажную салфетку с формулами в карман и подозвал официанта.
- Счет!
- Так рано, господин Трассен?
- Пора.
- А мне велели передать, что вас приглашают вон к тому столику.
Трассен оглянулся и увидел напряженно вглядывающегося в него человека с сигаретой во рту. Рядом с ним сидел плечистый мужчина в кителе железнодорожника. Третьим за столиком был Веске.
Словно во сне, Трассен встал и, ступая будто по воде, поплыл к темной компании. Выхода не было.
На Веске был свободный пиджак. Клетчатые гольфы, светлые ботинки на каучуковой подошве дополняли его наряд. Веске любил перевоплощение. Он сидел, слегка закинув правую руку за спинку стула, и весело поглядывал на своих собутыльников.
- Вот мы и встретились, господин Трассен, - сказал он, улыбаясь. - Садитесь.
Трассен сел.
- Это мой физик Лео Трассен! - сказал Веске, повернув голову к плечистому мужчине в форменном кителе. - И вполоборота Трассену: - Заместитель начальника вокзала господин Линден.
За столом наступило молчание. Железнодорожный чиновник долго смотрел на Лео. Форменный воротник врезался ему в затылок.
- Нам нужно проверить расчеты топлива, - наконец сказал он Трассену.
- Какого топлива?
Чиновник посмотрел на Лео с брезгливой подозрительностью.