Рауль, наконец, нащупал в кармане огрызок карандаша и начал лихорадочно набрасывать превращения колеса смеха. Лицо девушки в центре его оставалось неизменным так же, как и лицо Эйнштейна на портрете. Зато форма диска изменялась, как медленно плывущее облако...
Наконец колесо остановилось и к Раулю подошла АннаМари. Он показал ей наброски.
- Как точно! Как будто вы всю жизнь рисовали эти фигуры!
Рауль улыбнулся.
- А я их действительно когда-то нарисовал, но мне не верили, что так бывает. Только Лео... - Он оборвал себя.
- Рауль, неужели Лео может... может быть с этим Веске?
На лице Клемперта появилось жесткое выражение.
- Значит, может.
Анна-Мари опустила голову.
- Пора домой, - сказал Рауль. - Собирается дождь.
ТРАССЕНУ НЕ СОЗДАЮТ
УСЛОВИЙ ДЛЯ ОПЫТОВ
Между тем Трассен сразу же после своего назначения железнодорожным консультантом выехал с экспрессом в путешествие с замедленным временем. Встретив в день отъезда на улице Анну-Мари, он хотел ей сказать, что по возвращении из поездки сможет объяснить, ради чего он согласился занять место ее отца. Он привезет данные таких экспериментов, о которых не мог мечтать ни один физик. Даже ее отец. Но Анна-Мари не захотела его выслушать. В другое время Трассен бросил бы все и убедил Анну-Мари. Но в тот день... Тогда он спешил. Надо было успеть погрузить в экспресс аппаратуру, иначе вся работа срывалась. Начинать измерение необходимо с нуля, пока поезд еще не тронулся.
Во-первых, надо было разместить часы. Их было несколько, включая маятниковые, с помощью которых Трассен хотел наблюдать непосредственно за изменениями колебаний тела в зависимости от скорости движения поезда. Ведь должны измениться и масса маятника и его длина, а значит и период колебания, то есть само время, отсчитываемое часами. Теория колебания всегда была излюбленной областью Трассена. А здесь такие возможности! Во-вторых, необходимо было установить измерители топлива, на двигателе экспресса. Ведь топливо потребляется именно во время ускорения поезда, когда возрастает его масса! Трассен мечтал о точном расчете превращения энергии в массу. Удастся ли это? Конечно, удастся! Тегда он может повторить опыты на каждом экспрессе! И хотя встреча с Анной-Мари больше огорчила его, чем обрадовала, он не сомневался, что, вернувшись, уладит их отношения. Его научные открытия будут оценены по достоинству.
Но случилось иначе. При погрузке приборов в экспресс ему преградил дорогу проводник в форме железнодорожного штурмовика.
- Это что? - спросил проводник и столкнул ящик с приборами со ступеньки.
Еле успев подхватить ящик, Трассен прыгнул на площадку.
- Ты что, скотина, не знаешь, с кем имеешь дело?
- Эй! Тут пассажир недоволен, - крикнул проводник кому-то в вагоне.
В тамбур вышли двое парней со свастиками на рукавах.
- Я физик-консультант. Надо погрузить аппаратуру, - заявил им Трассен.
В ответ один из штурмовиков ударил ногой по ящику, и тот полетел на перрон. Поезд тронулся.
Так Трассен отправился в путешествие с замедленным временем.
Он провел его в своем купе. За Трассеном следили. Кто-то дал, видимо, указание не допускать его к измерениям. Поезд был во власти вокзальной команды. Пассажиры, купившие билеты, не сходили со своих мест, были запуганы, не разговаривали. Трассен пытался связаться с начальством поезда, но понял, что это бесполезно. Его обманули. Он не физик-консультант, а всего лишь прислужник главаря фашистской банды Веске. Долгие часы Лео Трассен сидел неподвижно у окна вагона и безучастно смотрел, как мимо мелькают искаженные контуры домов и людей.
"Никто! Никто! Никто!" - отстукивали колеса. Да, теперь он - никто. Он потерял друзей, физику, себя... К тому же им овладело странное ощущение замедленности пульса, изменившее, казалось, ритм его существования. Может быть, все биологические процессы замедляются теперь, как и время, при путешествии на околосветовой скорости? Мысли Трассена подолгу останавливались на подробностях, которые ранее от него ускользали. Муха, летавшая по купе, казалось, непрерывно изменяла свое направление и совершала множество движений, которых Трассен раньше никогда не замечал. Невозможность проверить свои ощущения на приборах приводила Трассена в отчаяние: поехать в такое путешествие и вернуться ни с чем! Несмотря на свою апатию, вызванную замедлением времени, он с нетерпением ожидал" прибытия в Гаммельн. Там он немедленно прорвется к Веске и заставит его создать ему условия для проведения опытов.
...Путешествие с замедленным временем длилось всего несколько часов по отсчету поезда, А в Гаммельне прошли дни...
Выйдя на платформу гаммельнского вокзала, Трассен пошел к выходу с толпой понурых пассажиров. Их никто не встречал. Вокзальная площадь была перекопана. Здание вокзала окружал ров. Здесь находился штаб Веске. У мостков, перекинутых через ров, стояли охранники.
В ШТАБЕ ВЕСКЕ
Дверь, обитая черной кожей, лоснилась, как офицерские сапоги. Веске вошел в кабинет заместителя начальника вокзала. Господин Линден завтракал. Веске щелкнул каблуками, но Линден не обратил на него никакого внимания. Линден поддел вилкой мелко нарубленную сырую капусту и стал медленно жевать ее, уставившись в тарелку.
- Хайль! - крикнул Веске.
- Хайль, - вяло ответил Линден.
Веске положил перед ним раскрытую папку.
- Вот приказ о вашем назначении начальником вокзала. Я оформил его задним числом. О бывшем начальнике можно забыть.
Линден перестал жевать.
- А если спросят?
- Кто спросит? В Гаммельне уже пятнадцать лет его никто не видел.
- Кто же будет заместителем?
- Мы же уговорились, господин Линден! После кончины начальника вокзала вы назначаетесь на его место, а я беру на себя командование отрядами, естественно, в качестве вашего заместителя.
- А может, он еще не умер? - Линден потянулся к тарелке, накрытой салфеткой.
Веске резко отодвинул ее.
- Нет уж, господин Линден, давайте поговорим! В этой папке, - Веске постучал по ней пальцем, - поддельная подпись бывшего начальника вокзала стоит рядом с вашей. И вы об этом отлично знаете...
Лицо Линдена стало старчески-жалким и безвольным.
- Слушайте, Линден, сколько вам лет? - спросил Веске.
- По какому отсчету? Я ездил во многих поездах с замедленным временем...
"В самом деле, по какому отсчету? Может, это самое замедление времени в поездах не дает настоящего продления жизни? Станешь вот таким, как этот Линден - свиной затылок и заячьи мозги! Впрочем, живет же, скотина".
- Сколько вам лет по отсчету ваших родителей, Линден?
- Сто двенадцать.
Веске прижал к себе папку. Власть над временем! Чего стоят по сравнению с ней все государственные посты Третьего рейха!
По лицу Линдена поползла ухмылка. Веоке охватило бешенство.
- Вот что, господин Линден, вы отлично понимаете, чего мне от вас нужно. И ускользнуть вам не удастся. Прежнего начальника вокзала мы ликвидировали вместе. Не вздумайте отпираться. Вы давно проговорились, что топливо кончается, и деваться вам некуда.
- Чего вы от меня хотите?
- С этого и надо было начинать. Я хочу быть хозяином положения. Понятно? И, во-первых, мне нужна ваша подпись под приказом о запуске экспресса с околосветовой скоростью...
- Надо еще с машинистом договориться, - загадочно сказал Линден. - Если он резко затормозит, никакой экономии времени не получится. Все пойдет насмарку.
"Физикой прикрывается, - с подозрением подумал Веске, понимая, что за внешним простодушием Линдена скрывается какая-то опасность. - Надо расспросить Трассена об этом торможении".
Веске прошелся по кабинету и, остановившись перед зеркалом, поправил на руке повязку с белым черепом, вышитым преданной фрау Бункер.