Когда он остановился у светофора, к нему с тротуара бросился какой-то бродяга и начал протирать ветровое стекло Машины, Николс, держа у уха трубку телефона, отмахнулся от него. Но тот продолжал свое занятие. Тогда Николс включил «дворники», и человек, чертыхаясь, засеменил прочь.
Кимбл сошел с тротуара й прильнул к боковому стеклу со стороны водителя. Николс По ту сторону стекла нахмурился. Кимбл прочел но его губам: «Не сегодня, пожалуйста». И тут его — лицо вытянулось от удивления, он глотнул воздух, узнав Кимбла.
— О, Господи! Ричард…
Он опустил стекло, теперь на его лице была жалость и сочувствие. Кимбл подумал, Как он должно быть жутко выглядит: грязные, спутанные волосы, седая щетина на щеках, заляпанная грязью мятая одежда. Просто дрожащий от холода бродяга.
— Как дела, Чарли? — спросил он с застенчивой улыбкой.
Николс все еще не мог. прийти в себя от изумления.
— Ты жив..?
— Да вот. И мне нужна помощь.
— Конечно. Все, что скажешь, — быстро ответил Николс.
Кимбл широко и облегченно улыбнулся, впервые с тех пор, как умерла Элен. Потом вздохнул, вспомнив, как Николс пытался помочь ему в суде.
— Мне нужны деньги, — сказал Кимбл своему другу извиняющимся тоном. — Сколько у тебя есть?
— Конечно-конечно, — спохватился Николс, вытаскивая бумажник. — Скажи, где тебя найти, я привезу еще денег и одежду. Дай мне твой адрес…
— Я позвоню тебе, — ответил Кимбл.
Николс выудил все наличные и протянул Кимблу толстую пачку бумажек по двадцать долларов. Кимбл даже не пересчитал их. Николс внимательно взглянул в лицо друга.
— Я знаю, почему ты вернулся… Найти его. Если нужна моя помощь… — он протянул руку Кимблу. Кимбл пожал ее, чувствуя тепло и при этом ощущая неловкость от того, что его руки были грязными и холодными, как лед.
— Позвони мне, — тихо проговорил Чарльз. — Обязательно позвони…
— Спасибо, Чарли…
Николс повернулся к заднему сиденью.
Послушай, ты озяб. Вот, возьми мое пальто…
За ними вдруг взвыла сирена полицейской машины. Кимбл вздрогнул и бросился в ближайший переулок, но обернувшись, услышал, как полицейский, высунувшись в окно, крикнул Николсу:
— Эй, приятель, зеленый свет. Поехали!
На следующее утро, пока Ньюмен и Пул обследовали железнодорожный вокзал, а Бигс и Ренфро прочесывали ночлежки, Джерард в одиночку отправился в дом Ричарда Кимбла. Это была редкая возможность спокойно осмотреть личные владения, Те места, где Кимбл обычно находился, спал и ел, и таким образом лучше узнать и почувствовать человека. Джерард хотел исполнить этот ритуал без помощников, поскольку втайне надеялся, что эго поможет ему создать какой-то духовный и эмоциональный контакт с беглецом, достучаться до той части его мозга, которая никак не хотела смириться со случившимся. Джерард убеждал себя, что в одиночестве он лучше концентрировал свое внимание, но по правде говоря, он боялся насмешек.
Большая часть мебели в доме отсутствовала, а та, что осталась, была накрыта пленкой. Светлые квадраты на стенах указывали на те места, где раньше висели картины. Электротермостат был установлен на низкую температуру, поэтому в комнатах было холодно и пахло сыростью. Все было покрыто густым слоем пыли. В гостиной молчаливо стояли большие старинные часы. Время здесь давно остановилось. Джерард прошелся по гулкому деревянному полу, потускневшему от времени. Его бы отполировать после тех долгих месяцев, когда по нему бродили сотни ног полицейских инспекторов, фотографов, следователей и медэкспертов. Он бегло просмотрел содержимое коробок и пакетов с книгами, принадлежавшими Кимблу, и был поражен широтой интересов хозяина: там были книги и журналы по медицине, истории, философии- и литературе. Джерард достал томик рассказов и взглянул на обложку. Книга легко раскрылась в его руках, словно ее много раз открывали на той же самой странице, и Джерард нахмурился от зловещего названия рассказа: «Смерть».
Потом он заставил себя подняться на второй этаж, туда, где произошло преступление. Меловые контуры фигуры убитой уже были затерты, но около кровати, тоже покрытой пластиком, на китайском шерстяном ковре остались мрачные красно-коричневые пятна.
В тишине полумрака Джерард еще раз попытался восстановить картину разыгравшейся трагедии по тем. сведениям, которые были представлены в суде: Кимбл бросается к своей ничего не подозревающей жене и душит ее. Она царапает его лицо и руку, вырывается и бежит к телефону, но сбивает аппарат с подставки при падении, когда он стреляет в нее…
Потом, когда он решил, что она уже мертва, он разбросал мебель так, словно там шла борьба. Затем он спустился вниз, просмотрел почту, переложил белье из стиральной машины в сушилку, чтобы все выглядело так, словно он приехал домой и, ничего не подозревая, занялся хозяйством. Он даже взял бутылку вина и два бокала и отнес их наверх, якобы планируя романтическую ночь с женой. И за этот короткий отрезок времени она позвонила в полицию. И тут произошел сбой в тщательно разработанной схеме Кимбла: он-то надеялся, что у него будет больше времени изобразить нападение с целью ограбления, а потом уже сам собирался звонить в полицию. Но времени у него хватило только на то, чтобы привести в беспорядок одежду и внешность, и в панике он ничего лучшего не придумал, как историю с этим одноруким бандитом.
Осознавая, что полиция может появиться в любой момент, он быстро перешел ко второй части своего плана и начал играть роль убитого горем любящего мужа. Он взял на руки свою умирающую жертву и стал ждать, когда появится полиция, чтобы начать: свое хорошо продуманное трогательное представление.
Джерард с раздражением засопел. Почему-то все это не казалось правдоподобным. И он решил проиграть всю картину заново, чтобы избавиться от этой чертовщины, но уже так, как это изображал сам Кимбл. Он обошел кровать и заглянул в кладовку, в которой все еще было полно одежды — мужской и женской, — покрытой пылью.
Итак. Начнем с женщины.
Он раскрыл досье: Элен Кимбл.
Элен была в кладовке и раздевалась, когда Ричард находился внизу. Он поднялся по лестнице и увидел какую-то фигуру за дверью. Завязалась борьба. Кимбл оторвал протез, но однорукий схватил его и убежал.
Кимбл не бросился за ним, потому что услышал стоны жены, Он обнаружил, что она смертельно ранена, понял, что полиция и «скорая помощь» вызваны, попытался помочь ей, но осознал, что не в силах ничего сделать, и держал ее в объятиях, пока она умирала. И потом, когда приехала полиция, он смотрел на инспектора глазами, полными безысходной тоски — то же выражение, что и на фотографии, сделанной позже в полицейском участке.
«Нет», сказал себе Джерард и покачал головой, не желая ни минуты больше думать о том, что, вероятно, Ричард Кимбл, действительно, испытывал все муки ада, будучи свидетелем убийства жены. «Нет и еще раз нет. Он виновен. Виновен!» В конце концов, есть же запись разговора с полицией. Он перелистывал досье. Вот эта запись.
«Я правильно вас понял? Человек, напавший на вас, все еще в доме?»
«Он пытается убить меня».
«Повторите, пожалуйста».
«Ричард… Он хочет убить меня…» j Этот разговор полностью изобличает Кимбла. И все-таки… Джерард жалел, что сам не слышал запись этого разговора. Ее голос, вероятно, был очень тихим, еле слышным, и, наверное, было невероятно определить любую перемену в интонации.
А не было ли это как раз в тот момент, когда Кимбл вошел в комнату? И, может быть, она обращалась именно к мужу, а не к оператору в полиции, как и утверждал Кимбл на суде?
Джерард захлопнул папку и спустился вниз, в гостиную,
Там он уселся на диван, покрытый пленкой, напротив холодного камина и уставился на пустые стены, пытаясь представить себе эту комнату, какой она была, когда здесь кипела жизнь, скажем, четыре года назад. Тогда в камине плясали языки пламени, по полу были разбросаны детские игрушки, и мягкий женский голос говорил…