- И всё же зря ты соврал Кобре о Джилл. Если Лора узнает, что мы её обманули, а рано или поздно она об этом обязательно узнает, то неизвестно какой будет ей реакция, - запоздала предостерёг напарника Алекс.
Сайкс улыбнулся.
- Не буду делать вид, что хорошо знаю эту оторву, но мне кажется, что она разозлится и попытается сделать какую-нибудь гадость в отместку. Хотя что-то мне подсказывает, что Кобра разозлится ещё сильнее, если узнает, что ты записал весь наш разговор.
После этих слов улыбнулся и Алекс. Достав из кармана небольшой диктофон, размером не превышающий пальчиковую батарейку, охотник за головами воспроизвел запись.
“- А за себя ты не боишься? Что с тобой сделает Лэнс Грисем, когда узнает, что ты помогла похитить его сына?
- Четыре сотни на дороге не валяются. А что касается старого козла, то я его не боюсь.”
Дроу специально прокрутил запись назад, и прослушал этот момент несколько раз, желая удостовериться, что всё записалось чётко и разборчиво. Алекс привык играть по-честному, поэтому о шантаже не шло и речи. Эта запись была своего рода страховкой от предательства со стороны Лоры. Вздумай Кобра сделать какую-нибудь глупость, можно было рассказать ей о существовании записи, и пригрозить передать её Лэнсу Грисему. Правда охотник за головами не был до конца уверен, что из этой затеи что-то выйдет, но за такой короткий промежуток времени он смог придумать лишь такой способ воздействия на Кобру. В конце концов, они получат то, зачем прибыли, и покинут "Астер", а Лоре Вингейт и её подельникам здесь ещё жить и жить. И жизнь эта может превратиться в сущий кошмар, если у банды Кобры возникнут серьёзные разногласия с одним из хозяев Астера.
Закончив прослушку, Дроу вырубил запись, и убрал диктофон в карман. Первый удачный ход по спасению Джилл они сделали. Теперь оставалось лишь ждать, пока Кобра отыщет Леона Грисема, и сообщит им о его местонахождении.
***
Когда Джилл доставили в отсек, похожий на лазарет, действие наркотика Леона полностью сошло на нет. Сидевший за столом мужчина средних лет в белом халате оторвал взгляд от планшета, и вопросительно посмотрел на вошедших.
- Принимай пациентку! – возвестил один из конвоиров Джилл, и наотмашь шлёпнула девушку по пятой точке.
Подскочившая вверх мошенница машинально обернулась, отвесила наглецу звонкую пощёчину, затем врезала коленом между ног, а когда здоровяк схватился за ушибленное место, бросилась к двери. Несмотря на внушительные габариты и кажущуюся неповоротливость, второй конвоир в два прыжка настиг беглянку. Схватив девушку за шкирку, здоровяк грубо повалил её на койку, и начал заламывать руки. Лежавшая на животе Джилл начала брыкаться. Доктор устало вздохнул, достал инъектор с какой-то синей жидкостью, и приблизился к проблемной пациентке. Подняв глаза, и встретившись взглядом с доктором, Джилл не увидела в его глазах ни малейшего намёка на сочувствие. Лишь усталость и безразличие.
В отличие от большинства врачей на "Астере", коих сюда затащили насильно или с помощью шантажа, Брайан Бэрриган прибыл на станцию добровольно. В прошлой жизни у Брайана было всё, о чём мог мечтать среднестатистический обыватель, но всё изменилось после всего одной неудачной операции, в ходе которой пациент Бэрригана умер. Началось судебное разбирательство, в ходе которого у прокурора были огромные шансы доказать, что смерть пациента произошла исключительно из-за врачебной ошибки. Масла в огонь подлила и новенькая медсестра, рассказавшая на суде о том, что Брайан как минимум пару раз воровал медикаменты из клиники. Когда Бэрригану стало ясно, что избежать тюремного срока не удастся, доктор подался в бега, и нашёл новый дом на космической станции, захваченной пиратами.
Став бордельным доктором в заведении под названием “Кошачья Лапка” Брайан проводил осмотр местных работниц на предмет венерических и других заболеваний, и делал всё возможное, чтобы поставить девчонок на ноги после свиданий с особо буйными или совсем уж ненормальными клиентами, привыкшими распускать руки. Проработав в “Кошачье Лапке” несколько лет, Бэрриган уже давно перестал видеть в своих пациентках живых людей, поэтому когда очередная пострадавшая девчонка со слезами на глазах просила доктора помочь ей вырваться из этого ужасного места, Брайан всегда оставался глух к таким просьбам, и в лучшем случае не рассказывал охранникам или хозяйке об услышанном.