- Посмотрим. Пока не хулиганят сильно, так и пусть шныряют, чего отношения-то портить? - лукаво отмахнулся Семен.
Дааа-с, перемены. Всего неделю не был в городе, а тут уже заварухой пахнет. Знаю я, кого они ищут. И кровь от этого стынет в жилах. Только бы ей хватило осторожности и ума, не попасться на глаза никому из этих доберманов. Надо спешить. Обстановка просто приговаривает к однозначному исчезновению из города.
Выхожу на оживленной улице, прощаясь со своим попутчиком, предварительно записав ему свой новый номер. Серый грустный город в самое грустное время года, осень.
Останавливаюсь на мгновение у входа в ювелирный салон, откуда неделю назад ломился, подгоняемый пулями в спину. Все же вхожу, бросая скупое приветствие администратору, поднимаюсь в свой кабинет. Вскинутые брови девушек в зале красноречиво выдают реакцию на мое появление с заклеенной половиной лица. Наскоро забираю документы из сейфа и покидаю салон, не давая никому распоряжений.
Бессонная ночь давала о себе знать, склоняя в дремоту, пока верткий таксист лавировал в пробках. К особняку Брамса я добрался значительно быстрее, чем планировал. Как всегда, до миллиметра одинаковые ухоженные ели, шаровидные туи, торчащий перьями можжевельник. Брамс считал, что хвойные деревья несут в себе особенную энергетику.
Он вышел мне навстречу, поскольку охрана у ворот доложила о моем визите.
- Дорон, я полагал, что ты в обычном загуле, но видимо, ошибся... - лицо, обрамленное волнистыми седыми волосами, выглядело озадаченным. Его статная широкая фигура все еще не была лишена мужского шарма. Широкие плечи, прямая спина. Возраст выдавали, пожалуй, седые волосы на голове и немного в густой бороде, да морщины на лице. Глаза же оставались ледяными, ясными, не добрыми. Я никогда не задавался вопросом, любил ли он мою мать. Был точно уверен, что никого этот человек не мог любить. Даже сейчас, на заре своей обеспеченной старости, он не подпускал к себе никого.
На территории огромной усадьбы, помимо охраны, были два сторожевых пса. Однажды, собака не сразу выполнила команду. Она была еще щенком, и Йорам, не раздумывая, ударил пса наотмашь своей тростью. Да, первый пес после этого более 'не сомневался' и вырос абсолютным зверем, а вот 'слабую' собаку я больше не видел, ее просто заменили. Не трудно догадаться, что подспудно я ассоциировал себя с этим слабым щенком, который в силу возраста принял решение не стремительно, чем подписал себе приговор. Оставалось лишь дождаться, когда последует удар тростью для меня. Вот только ожидать этого вовсе не хотелось.
Во мне поселилась моя тайна. Моя жизнь. Новая, настоящая. Она пахла молоком и тянула свои крохотные пальчики к моей угрюмой бороде. Плевать на изуродованное лицо, на всю жизнь плевать до этих пальчиков... Аккуратно прячу свою тайну в самую глубину головы, чтобы ни один человек, а особенно идущий мне навстречу, не почувствовал перемен во мне.
- Как видишь... Чьими стараниями? - недовольно всматриваюсь в ледяные каменные глаза, пытаясь уловить намерения.
- Шмальнувших уже нет, как понимаешь, но готовились они не важно. На заказ смахивает слабо. - спокойно ответил мужчина, вглядываясь в мое лицо. - Я рад, что ты цел.
- Не совсем цел...
- Жив, это важнее. - непривычно 'правильно' прозвучала фраза Йорама.
Действительно, непривычно. Он приглашает жестом к себе, и я соглашаюсь. За столом передаю ему документы. Накануне происшествия я до полуночи их готовил, чтобы бизнес продолжал развитие. Считал это важным... Зачем он мне теперь? Как вообще это может иметь ценность?
- Мне нужно отъехать на неделю. Лицо попробую сделать. - начинаю разговор уже на нужные темы.
- В Москву?
- Не занимался еще, но решу. Примерно пять дней. - говорю ему уверенно.
- Хорошо, но будь хотя бы на связи. Да, еще...
Послышались торопливые шаги из кухни. Охранник в темном костюме широкими шагами пересек гостиную и наклонился к Йораму, сообщая ему что-то. Лицо Брамса приняло на мгновение удивленное выражение, но он быстро взял себя в руки.
- Пригласи их, сопроводи к нам.
Я уставился на Брамса в немом вопросе. Он явно приглашал в дом кого-то, чей визит мне не понравится.
- Московские. Я говорил тебе. - он кивнул мне, добавляя холода и независимости своему взгляду.
С этими словами Брамс отодвигает тарелку, приборы и кладет на стол салфетку. В гостиную тихими широкими шагами входит мужчина, по возрасту близкий Брамсу, но отнюдь не седой. Высокая, но болезненно худая фигура с тонкими пальцами, с заостренным носом лицо, высокие скулы и маленькие карие глаза вкупе с торчащей короткой стрижкой выдавали человека нервного, вспыльчивого, с неустойчивой психикой и садистскими наклонностями. С ним вместе вошел охранник, видимо, телохранитель, поскольку шкафообразный мужчина озирался из-под темных очков и ступал очень тихо. Он встал за спиной хозяина, застыв, опустив скрещенные руки.
- Добрый день, господа. Путилов. Григорий. - он сделал паузу, не меняя выражение лица. - Прошу прощения за вторжение.
Мужчина представился, приблизившись к Брамсу. Они пожали друг другу руки.
- И Вам добрый день. Чем обязаны? - Йорам встал ему навстречу.
- Не буду развозить рефлексию с предысторией. Девушка Кайла, Вы знакомы. Меня интересует ее местонахождение. - он перевел взгляд с Брамса на меня.
- Мне оно неизвестно сейчас. - отвечаю, отложив также приборы. - Не видел ее больше года.
- Вы знали кто она?
- Я навел справки, но учитывая обстоятельства нашего знакомства, не ставил себе целью поиск истины. - отвечаю также быстро. - Вы ищете свою дочь, выставив ее из дома? - с сарказмом проговариваю, зная, что искренне раздражаю оппонента.
- Дела семейные, знаете ли... - с натянутой улыбкой и мерзко ухмыляясь, проговорил Путилов. - Если узнаете о ней что-то, сообщите? Мать волнуется.
- Да, конечно, - поспешил заверить его Брамс. - Мы уже в курсе Вашего интереса. - он тоже 'сделал' многозначительное лицо, не строя из себя несведущего.