Взгляды Брамса и Путилова столкнулись, от чего в гостиной образовался электрический узел, ощущаемый кожей. Видимо Кайла всерьез понадобилась ему, раз он лично явился в Питер. И мать Кайлы умерла. Кто там мог сильно о ней волноваться?
- Всего хорошего в таком случае. - поспешил откланяться Путилов.
Охранник последовал за ним огромной тенью.
- Всего... - протянул Йорам, просверливая меня своими глазами. - Я как знал, что от девчонки одни проблемы будут. Неужели нельзя было обычной бабой заменить? Видел ведь, что не простая она! - раздражаясь, начал Брамс.
- Его дочь- его проблема. Пусть хоть конвоем встанет по Петропавловскому, если делать не хер... - я набил полный рот еды, чтобы 'размазать' эмоции на своем лице.
- И то верно, но ты теперь с хвостом, знаешь? - Брамс вновь обращается ко мне.
- Догадываюсь. - спокойно отвечаю, продолжая жевать, до боли растягивая штопанную щеку и прикладываю к ней ладонь, изображая, что именно беспокоит меня сейчас. Швы становились мягче с каждым днем, но лицо все же нежнее остального тела. Каждый прием пищи я вспоминал невольно, что теперь являюсь порядочной страшилой с распаханной рожей.
- Пулей что ли? По касательной? - скривился Брамс, не переваривая, видимо, страданий и вида боли другого человека.
- По ходу. - встаю из-за стола, собираясь распрощаться с неприятным мне мужчиной. Хотя недавно являвшийся Путилов перекрыл своей внешностью представление о неприятном. Вот значит, в каком окружении росла моя девочка. Не лучше моего. Может, хотя бы от матери ей доставалось немного тепла...
- Будем на связи. Как только пройдет регистрация лицензий, набери. - с этими словами начинаю двигаться в сторону выхода, но слышу в след.
- Береги себя. - то ли это прозвучало не голосом Брамса, то ли фраза была последней в его лексиконе, но меня будто стукнули этими словами.
Да, ну! Не верю в услышанное.
- Ты тоже. - шагаю в двери, не оборачиваясь.
Глава 11
Дорон
Оказавшись в своей квартире на Пискаревском, обдумываю все события дня. Почему-то я не сомневался сейчас, что Кая с ребенком живы. Но если это так, то мне придется здорово попотеть, чтобы разыскать ее. Ей столько времени удалось прожить незамеченной никем! Какая же сообразительная и осторож ная у меня девочка... У меня... С чего вдруг она захочет вновь быть моей? После всего? Сможет ли она простить?
Воспоминания врываются непрошенными, сразу приводя разум в ступор.
Металлический отблеск на идеальной поверхности лезвия скользнул по тонкой длинной шее. Девушка отвела руку с ножом и отложила оружие на подоконник.
- Ты передумала? - играя, спрашиваю, хотя знаю ответ с самого начала.
- Я не собиралась. Совсем. Даже в шутку не смогу тебе причинить боль. - она говорила уверенно, твердо, по-мужски. - Я их только кидать умею, но в мишень, не в человека.
Приближаюсь к ней, хорошо различая изящный силуэт в свете фонарей за окном, и упираюсь руками по обе стороны хрупкого тела. Ей некуда бежать. И не зачем. Она ловким движением оказывается сидящей на подоконнике и тянет ко мне свои руки. Припадаю к ее обнаженной груди и заставляю стонать, мучая торчащие соски.
Одним движением укладываю ее на подоконнике вдоль, раздвигая ноги, и впиваюсь в промежность. Так пошло и чувственно, и так желанно. Член ноет, но терпит, пока девчонка не станет совершенно мокрой. И уже скоро. Кая, распластанная и стонущая, со слегка сиреневой в неоновом свете кожей... Она дышит рвано и, наконец, взрывается хриплым стоном, содрогаясь от моей ласки.
- Дор...Дори...
Выбивает сознание это имя. Как будто мое, такое приятное, сладкое. Так называла меня мать... Обжигающий поток эмоций и тактильных импульсов магнитит мое тело к Кае и начинаю вдалбливаться в нее, рыча, но целуя. Она такая невесомая, что одно удовольствие держать ее в руках и на весу насаживать на свой член.
Кайла вновь дрожит и стонет, прижимаясь к моей груди и впиваясь ноготками в бока. И я взрываюсь, не в силах оторваться от маленького горячего тела. Мы дышим в унисон, пытаясь успокоиться.
- Не смогу тебя забыть. Никогда.
И я не смог. Только попробовал, и жизнь потеряла все краски. А теперь... Теперь я просто умру, если не останется надежды. Не найдется ни одной причины, чтобы дышать, если не будет на свете их маленьких пальчиков...
Вибрация телефона на входящем выдернула меня из мыслей.
- Дорон, уже могу поболтать с тобой. - голос Семена был бодрым, а это говорило о том, что ищейка взяла след.
- Ко мне на Пискаревский. - я искренне обрадовался, потому не старался скрываться от него. Телефон был пока 'свежим', да и задерживаться в городе я не планировал дольше пары дней. Наспех принял душ, даже не пытаясь прикасаться к лицу, обильно заросшему и наполовину заклеенному. Эту 'красоту' теперь можно снять только в размоченном виде. Кая сняла бы... своими умелыми тонкими пальчиками...
- Ну, почти все выяснил, - начал Семен, проходя внутрь квартиры мягкой пружинистой походкой, никак не подходящей мужчине преклонного возраста. - Погибли женщина и мужчина, но всегда есть 'но'.
- Говори. - хмуро отвечаю, выдыхая в приоткрытое окно струю сизого дыма.
- Погибших предполагают трое. Мужчина лет сорока, женщина хорошо за тридцать, и ребенок. Признаков почечной недостаточности невозможно обнаружить, трупы сильно обгоревшие. Искомые объекты?
- Признаки? - спрашиваю коротко, не поясняя. Основы криминалистики и медицины, хоть и спортивной, были мне хорошо знакомы в силу жизненного опыта последних лет.
- У женщины все возрастные признаки, особенно изношенные суставные коленные сумки, отсюда прямое следствие, что страдала избыточным весом. А у девочки, кстати ее родной, не подброшенный труп, уже формировались бедренные развороты, ребенок-ползунок, а это после шести-восьми месяцев. По документам ребенок младше.