В тишине ванной слышны наши влажные прикосновения друг к другу, и кажется, будто сумерки сжалились над нами, даря эту передышку насладиться друг другом. Наконец, мы не выдерживаем и взрываемся в чувственных эмоциях и ощущениях, плотнее прижимаясь и переживая словно один на двоих оргазм. Мне мало ее даже сейчас, когда я залил ее до краев семенем, и было мало тогда, но вот тогда я не понимал насколько.
Наверное, не только у меня так вышло, что в круговороте событий и людей я не отметил главного человека, за которого нужно было цепляться обоими руками. И сейчас, держа этого человека на своих коленях, я чувствовал как никогда живым и настоящим, словно прозрел после долгого забытья, похмелья, скитания по чужим домам и чужой судьбе.
Протянув руку, я бросаю на пол полотенце и усаживаюсь у стены, увлекая Каю к себе на колени. Она легко поддается, сворачиваясь на руках и поджимает ноги, как ребенок в своем недолюбленном детстве и порывистой близости, устав и уткнувшись мне носом в шею. Стараюсь не шевелиться, замерев так на мгновение, чтобы почувствовать наконец-то долгожданный покой и расслабление. Ее короткая прическа делает высокую и без того шею тоненькой, и позвонки проступают на спине.
Здесь на полу ванной придорожного отеля мы так желанно близки и свободны, что не могу даже оценить масштаб этой эмоции, поглаживая по коротким волосам Каю и сгорая от нежности и любви к своей храброй маленькой девушке, матери моей дочки.
- Ты не похожа ни на одну из женщин, Кая. Особенная и только моя, родная. - шепчу ей, не разжимая рук, словно храня ее и все эмоции, связанные с ней. - Мы будем вместе.
Некстати вспоминаю Брамса. Получается, что он нам помог? Это какой-то сюрр... Йорам не способен на сострадание, или я вовсе о нем ничего не знаю? Аврель бегал со стволом только в случаях личного приказа Брамса и только по делам важным, а я мало того, что предатель, решивший свалить в закат с деньгами, так еще и непутевый сын, так и не ставшей окончательным породистым ублюдком. Не верилось, что он вот так отпустил Каю с малышкой, приняв огонь на себя, да еще и прибрав, ведь наверняка трупов образовалось прилично. Зачем? Чтобы помочь мне и моей семье?
Эпилог
Солнце еще только собиралось раскинуть свои лучи по небосводу, когда я уже встал и вовсю трудился за столом. Крохотные деревянные детали с большим трудом клеились друг к другу, а уж чего стоило их подцепить пинцетом! Но я вчера обещал...
- Пап, ты уфе плоснулся? Так лано? - слышу тоненький голосок и шлепание босых ножек по теплым деревянным доскам веранды.
- Конечно, Йорам, я же обещал тебе? - отвечаю большому и серьезному человеку, который смешно потирает глаза кулачками.
- Только я Мафке не дам танк, она его сломает! - ко мне подходит мой маленький сынишка с пухлыми щеками и взъерошенной кудрявой головой.
- Маше мы сделаем другую модельку, и ей тоже будет интересно. - нежно целую пушистую темную макушку, и усаживаю 'живчика' с серо-зелеными глазами на колени. Кая настояла, чтобы он носил имя деда.
Ему только два с половиной, но он чертовски настойчивый, наблюдательный, придирчивый к мелочам, маленький деспот порядка и правил. А вот Машуня совсем иная, спокойная, уравновешенная, рассудительная, хотя и по-детски мечтательная. Обожает помогать маме в фельдшерском пункте. Станица совсем небольшая, но работы фельдшеру хватает. А еще хватает домашних дел с птицей и кроликами. Дети обожают кроликов, только когда мы с Кайлой их заводили... не подумали, что ни одного не удастся отправить по назначению. Теперь это просто домашняя живность.
Кая... Софья Павловна... Я... Дамир Владимирович. Дурацкое имя, верно? Зато женаты, венчаны. Паспорта оказались полностью живыми. И диплом фельдшера для Каи тоже...Она с удовольствием работала в этом статусе, к ней относились с уважением и постоянно просили помочь. Как ни как, а врач на всю станицу, да еще и с любовью к своему делу! А еще мы стали крупными землевладельцами! Помимо небольшой гостиницы с выходом к морю, мне удалось на убитом сельском поле развернуть конюшню. И пусть сейчас у нас только две пожилые лошадки, дай Бог, будут еще! Йорам Брамс сделал своей внучке щедрый подарок. И видит Бог, в душе я смог его принять. Мы с мамой не бедствовали, и уже сейчас, я вспоминаю, что всегда носил только новые вещи. Значит, так вышло. Значит, так он проявлял свою заботу обо мне. Как мог. Каждый проживает только свою жизнь и совершает только свои ошибки.
Кайла рассказала, как попрощался с ней Брамс. Собственно, силами его бойцов мы и остались живы. Нас прикрывали весь путь по трассе, давно отследив сначала меня, потом уже Каю. Если бы не я, Кая смогла бы пропасть навсегда. Она была на редкость грамотной и опасливой, хоть и абсолютно беззащитной с ребенком на руках. Но мы вместе, и я благодарен этому странному и жестокому человеку, который все же оставил в своем ледяном сердце маленький островок, где поместились мы вчетвером. Мне кажется, что иногда он получает о нас какую-то информацию. Возможно, это ему приятно. Пусть так.
Григорий Путилов погиб в автоаварии спустя полгода, как мы с Каей исчезли, оставив внушительное наследство своему сыну. Более информация о лицах, носивших эту фамилию, не рябила в сети. Кая не вспоминала больше о своей прошлой семье, столь безобразно и жестко с ней обошедшейся. Она превратилась в интересную, живую, всегда приятную и общительную женщину, врача, который готов был по любому поводу бежать к своим пациентам посреди ночи.
Я понял одно, вовсе не важно какое у тебя имя и сколько у тебя денег. Если твоя жизнь проходит мимо, то виной тому только ты. Я увидел первые шаги своих детей, услышал их первые слова. Прикосновение их крохотных ручек не променяю ни на что в жизни. Да и Кая осталась рядом, не просто девушкой, а верной и мудрой женой, лучшим другом и самой желанной женщиной на свете. Нам удалось написать свои истории заново...
<p align="right">
</p>