Скучала я по Дорону? Невыносимо... Порой казалось, что могу умереть, но малышка под сердцем не позволяла мне этого, каждое утро поднимая меня своими ласковыми прикосновениями изнутри. Я была ей нужна, и это здорово держало меня на этом свете. Говорят, тяжело любить ребенка, если его отец дурно с тобой поступил. А в моей голове засела мысль, что Машенька только моя. Мы же больше никому не нужны, значит только мы и есть друг у друга, и прекрасно обойдемся без сочувствующих. Постараемся...
С появлением дочки я вдруг осознала, что за люди окружали меня до этого момента. Я родилась в обеспеченной семье криминального бизнесмена, прожила двадцать лет на привязи, золотой якорной цепи, а потом влюбилась и родила дочь от такого же бандита. Мой ангел-хранитель, наверное, крепкий малый с железными нервами, учитывая, сколько раз ему приходилось отводить от меня смерть.
Я была рада, что вырвалась из этой клетки. Теперь меня окружали обычные люди, дорожащие каждой копейкой и ценящие саму жизнь. В небольшом селе под Ростовом-на-Дону я провела несколько месяцев. Работала уборщицей на железнодорожной станции и писала студенческие работы на заказ, приобретя с рук небольшой планшет. На аренду дешевого жилья и питание хватало. Соседи отдали детские вещички для Маши. Еще до родов я с удивлением обнаружила в своей сумке приличную сумму денег, спрятанную в подкладке, поэтому будущее меня не сильно пугало. Я больше не была одна. Было ради кого, работать, не высыпаться. А деньги... Похоже, Дорон так решил откупиться, чтобы не совсем уж в пижаме меня выпихнуть. Что ж, я не гордая и точно не пропью!
Как я докатилась до жизни уборщицы? Да, бегом! Я принадлежала теперь себе. За мной не следили. Мне не указывали, что и когда мне делать, как вести себя на банкете и какой высоты должен быть каблук. Работала, гуляла, дышала воздухом без примеси опасности, не запоминала людей, встретившихся мне за день... Лишь иногда, когда рядом лопалась камера у колеса машины, я вздрагивала, потому что хлопок слишком многое напоминал. Человеку, не жившему с охраной с детства, не понять.
Глава 3
Кайла
Я окунулась с головой в свое неожиданное, но осознанное материнство. И дочка отвечала мне взаимностью. Она не хныкала без повода, исправно кушала, спокойно спала. Лишь одно обстоятельство вынудило меня вернуться в Ленинградскую область - в деревню Бариново тянули газовую ветку, значит планировали застраивать этот район коттеджами, по возможности выкупая землю у местного населения. Интернет - двигатель прогресса, именно он и подсказал, раз и навсегда 'узаконить' свои документы и приобрести свой угол. Найдя в сети деревенского старосту, я 'напомнила' об отце, который жил на окраине, но уже, бедняга, отдал Богу душу в местах не столь отдаленных. На что мужчина мне сообщил, что слабо помнит всех сидельцев этих мест, дабы превеликое множество последних, но если я приеду в отчий дом, то он не будет иметь ничего против и благодушно продаст мне его за умеренную сумму наличными, а также внесет в список жителей при расселении и поможет с документами.
Конечно же, увидев девушку с грудным ребенком в весьма бюджетном виде, мужчина не усомнился в моем 'народном' прошлом. После чего я поселилась в самом худом доме на окраине, выдав пачкой оговоренную плату. Большего и не было нужно для нас с дочкой: одна комната, простенькая кухня, дровишки на зиму и старенький 'жигуленок', отданный мне в придачу за то, что не торговалась. Документы оформили через пару недель и, вуаля! Я счастливая домовладелица. Пришлось даже получить права! Жизнь в южном хуторе отличалась от нашей глубинки, но тишина и покой были все теми же желанными спутниками. Я сдержанно здоровалась в сельском магазине, отвечая односложно, а отношения поддерживала только с соседкой. То ли она действительно была слишком необразованной и простой, то ли необходимость принять чью-то помощь толкнули меня сблизиться с ней.
На всякий случай документы на себя, ребенка и дом я всегда держала при себе, особенно когда приходилось выезжать в город. Не часто, но каждый раз с оглядкой, словно по вражеской территории и на мушке снайпера, я передвигалась в серой толстовке с капюшоном и стареньких джинсах, сливаясь с человеческим потоком. Уже дважды успела я продать свои рукописи, и каждый раз 'студент-покупатель' был ошарашен моим внешним видом. Так и задумывалось.
Небольшой доход был, этого для меня одной и дочки вполне хватало. Наряжаться мне было некуда, желание доучиться и работать по профессии 'отлегло' в дальнюю даль, личных отношений я более не хотела. Желать еще одного сочного тычка в спину?
Хватило. Уже целых два...
Полтора года назад
- Отец, что я сделалаааа?! - вопила я на весь двор, когда тот тащил меня за волосы по ступеням крыльца.
Я рыдала, упиралась, но подозревала, что дикая агрессия чем-то вызвана. Обычно отец не был ко мне жесток. Не сдержан, но не жесток. Он мог кричать и бросать множество обвинений, но на этом все и заканчивалось. Мама предпочитала не вступать в конфликт, независимо от повода и сути. Единственный человек, кто не получал разносы от отца, брат. Он был младше меня на шесть лет, и рос идеальной копией отца. Им гордились, иногда напрочь забывая о моем существовании. Подозрения о нашем серьезном различии с ним, конечно же, были, но как может ребенок заподозрить всерьез то, что касается только взрослых?
И меня это вполне устраивало. Я хорошо училась, не спорила с родителями, была максимально удобным ребенком, подростком. Высокие баллы аттестата и вступительных позволили без проблем начать учебу на медфаке. Отец был вполне доволен, что не приходилось уделять мне время. Но тут не стало мамы.
Я болезненно переживала ее гибель. Со мной вообще последние месяцы разговаривала лишь прислуга, отец и брат все более становились чужими людьми, стараясь не встречаться со мной даже в доме.