Свет в доме не горит, но мальчик этого и не ожидал. Было бы подозрительно, если бы Арианна бодрствовала всю ночь. Лучше прикинуться спящей, тогда родители беспокоиться не будут. Двор перед домом и крыльцо оборудованы датчиками движения, и, если какой-то объект попадает в зону их действия, зажигается свет. Родители Арианны установили их, чтобы отпугивать диких животных и преступников. А заодно и Коннора — ведь они считают, что он одновременно и то, и другое.
Мальчик достает телефон и набирает знакомый номер. Стоя в темноте на краю заднего двора, он слышит, как в ее спальне раздается звонок. Коннор немедленно обрывает вызов и, пригнувшись, прячется поглубже в тень, опасаясь, как бы родители не увидели его в окно. Да о чем же она думала? Нужно было переключить телефон в режим вибрации, таков был уговор.
Коннор обходит двор по широкой дуге, стараясь не пересекать воображаемую черту, за которой могут сработать датчики. Оказавшись почти напротив крыльца, он подходит ближе. Свет, естественно, зажигается, но на эту сторону дома, мальчик знает, выходят только окна спальни Арианны. Через несколько секунд она спускается и приоткрывает дверь — ровно настолько, чтобы видеть его, но недостаточно для того, чтобы выйти или войти.
— Привет, ты готова? — спрашивает Коннор, видя, конечно, что о готовности нет и речи: Арианна в халате, надетом поверх атласной пижамы. — Ты не забыла, надеюсь?
— Нет, что ты, не забыла…
— Тогда поторопись! Чем раньше мы выйдем, тем больше времени в запасе, пока они поймут, что нас нет, и пустятся вдогонку.
— Коннор, — говорит Арианна, — понимаешь, такое дело…
До него тут же доходит, о чем она. По всему: по голосу, по тому, как трудно ей произносить его имя, по тщательно скрываемому, но все равно заметному желанию извиниться, как-то сгладить вину — Коннору тут же становится ясно, что она собирается сказать. Собственно, говорить ей ничего и не нужно, но мальчик хочет, чтобы она произнесла вслух то, что хотела сказать. Он понимает, что выговорить эти слова будет трудно, но хочет, чтобы она взяла на себя этот труд. Обстоятельства требуют, чтобы поступок, который она собирается совершить, был таким болезненным, чтобы она запомнила его на всю жизнь.
— Коннор, я правда хочу пойти с тобой, честно… но время такое неподходящее. Сестра выходит замуж и хочет, чтобы я была свидетельницей на свадьбе. Потом школа еще…
— Ты же ненавидишь школу. Сама сказала, что бросишь, как только исполнится шестнадцать.
— Нет, ну после экзаменов же. Это совсем другое.
— Значит, не пойдешь?
— Я очень хочу. Ты даже не представляешь как… но не могу.
— Значит, все, о чем мы говорили, было ложью.
— Нет, — говорит Арианна. — Это была мечта. Но вмешалась реальность. Кроме того, побег ничего не решит.
— Для меня побег — единственный способ спасти свою жизнь, — шипит Коннор. — Меня собираются отдать на разборку, на случай, если ты забыла.
Арианна нежно гладит его по лицу.
— Я помню, — говорит она, — но меня же не отдают.
На верхней площадке вспыхивает свет, и Арианна рефлекторно прикрывает дверь.
— Эн? — зовет девушку мать. — Что случилось? Что ты делаешь у двери?
Коннор отскакивает в сторону, чтобы не быть замеченным. Арианна оборачивается и смотрит вверх:
— Да ничего, мам. Мне показалось, под окнами койот ходит. Решила проверить, где кошки.
— Кошки все наверху, солнышко. Закрывай дверь и ложись спать.
— Значит, я койот, — говорит Коннор.
— Тсс, — предостерегающе шипит Арианна, закрывая дверь практически полностью.
Сквозь оставшуюся узкую щель видно лишь часть лица и один фиолетовый глаз.
— Ты справишься, я знаю. Позвони, когда будешь в безопасности, пожалуйста, — говорит Арианна и закрывает дверь.
Коннор еще долго стоит на крыльце, дожидаясь, пока выключится свет. Он не думал, что придется бежать одному, но, возможно, он просто был слишком наивен. Мальчик оказался в одиночестве в тот момент, когда родители подписали документы.
На поезде он уехать не может и автобусом воспользоваться — тоже. Денег у него достаточно, но ночью ни поезда, ни автобусы не ходят, а утром его уже хватятся, и находиться в транспорте будет небезопасно. Там его станут искать в первую очередь — это очевидно. Дети, обреченные на разборку, убегают так часто, что для их поимки созданы специальные отряды, состоящие из инспекторов по работе с несовершеннолетними. Отлов беглецов стал своего рода искусством, которым должен в совершенстве владеть каждый полицейский.
Можно исчезнуть, раствориться в большом городе. Там так много людей, что встретить одного и того же человека дважды невозможно. Можно спрятаться за городом. Там людей немного, и живут они на значительном расстоянии друг от друга. Если устроить жилище в заброшенном амбаре, никому и в голову не придет там искать. Хотя как знать. Если это пришло в голову ему, наверняка в полиции обо всем уже подумали и амбары превращены в ловушки. Все только и ждут, пока какой-нибудь несчастный вроде него окажется внутри. Ловушка тут же захлопнется. Впрочем, может, все это лишь игра распаленного воображения. Нет, думает Коннор, в таком настроении далеко не убежишь. Ситуация требует осторожных и взвешенных решений — и не только сегодня, а в течение последующих двух лет. Как только ему исполнится восемнадцать, можно спокойно возвращаться домой. Естественно, по возвращении его тут же отправят под суд и посадят в тюрьму — но на разборку отдать уже не смогут. Главное, дожить до этого чудесного момента.