— Алекс, морда, как думаешь, этот твой агент, не засланный ли казачок, не продался ли полисам, а потому нам разную херню неподходящую подсовывает, как думешь, а?
— Понял Слави, завтра с Павлом найдем следующую контору и подключим ее, а послезавтра еще одну, и еще одну, и еще… Возьмем их Слави количеством, заебутся гады всех перевербовать или запугать… К тому же я думаю калитка еще вне подозрений, мы с Павлом телефоны меняем ну как бумажные носовые платки, если не чаще. Я думаю у этих сволочей крышу клинит от нашей с Павлом деятельности…
— Это ништяк Алекс, а как у тебя дела на семейном фронте, мормонище? Не надорвался еще, а, морда?
— Сам ты мормонище, это же фрилав чистой воды, мы же все любим друг друга, я, Нура и Кони!..
— Да ладно, ладно, я против ни хрена не имею, просто смешно — от тебя морды циничной и такие громкие слова, какие громкие слова, а как кружится голова, -
противным голосом пропел Слави старый советский поп-шлягер. Алекс насупился, посунул морду бритую, но уже с пробившейся легкой седой щетиной на щеках с красными прожилками и не успел ни чего сказать, как Слави под порывом нежности к старому френду, обнял того за плечи:
— Слышь, уфимское рыло, а ты знаешь, как я к тебе, сволочь, хорошо отношусь?
Алекс не смотря на толстый слой цинизма, нанесенный жизнью, малом пустил слезу и только сила воли удержала его от этого довольно таки жалкого проявления чувств.
— Да ладно тебе, мы что, гомики, стоим в темноте и обнимаемся, пусти меня Слави… Я и сам к тебе как к старому френду с юности… Ну в кайф мне с тобой падла… Сволочь бородатая, и твоя Диди в мартинсах… Ну я к вам дышу неровно… И обалденно рад, что мы с тобою, дружище, встретились в Амстердаме…
Оба вспомнили памятную встречу на Дамраке, улыбнулись еще шире, хотя действительно, в темноте конкретно этого двора практически не было видно и стали нежно пихать друг друга кулаками в бока. Проявления мужской нежности прервали Нура и Кони, выскочившие из внезапно вспыхнувшего дверного проема в темноту:
— А что это вы тут, деретесь что ли?
— Да нет, Кони, это у них, у мужчин, так дружба проявляется. Слави отстань от нашего Алекса, мы его забираем. Дела можно обсудить и завтра, мы договорились с Диди — прийдем на завтрак, привет!
И подхваченный с двух сторон под руки молодостью, Алекс исчез в сторону своих аппартаментов. А Слави направился в клуб.
На следующее утро Алекс и Павел, проскользнув сквозь неизвестную вроде бы чешской полиции калитку и сразу поймав такси, направились в сторону Дейвицкой площади, где их должен был ждать новый агент новой фирмы по все тому старому делу — нахождение и покупка участка для построения первого в мире хиппового государства. В такси Алекс бдительно оглядывался, но сзади вроде бы было все чисто, в потоке машин различнейших марок и цветов он не заметил ни одной подозрительно часто встречавшейся уже им. Алекс не был профессионалом на поприще кинжала и плаща — за ними очень и очень аккуратно кралась автомашина с длинной антенной в которой сидело двое мужчин очень незаметной внешности — черные очки, темные костюмы, аккуратные галстуки… В нагрудных карманах пиджаков этих двух мужчин лежали удостоверения работников БИС, оплота демократии в Чешской Республике…