— Доброе утро, — хмуро поздоровался и опустился на стул. — Можно мне кофе?
Татьяна замерла. Его голос электрическим током прошелся по телу, вызвав лавину колючих мурашек. Руки от волнения задрожали, и она сжала их в кулаки, чтобы не дай бог не выдать своего смятения. Желание сбежать, скрыться от вчерашнего позора росло с каждой секундой. Если бы не Зинаида Федоровна, она ни за что бы не вышла из своей комнаты, а теперь приходилось играть роль заботливой супруги.
— Доброе утро, — еле выдавила из себя Таня и, не поднимая глаз, поставила на стол его чашку, сахар и растворимый кофе. Она физически ощущала его тяжелый взгляд, но не могла понять, в каком он настроении.
— Вы что, поссорились? — хитро прищурившись, спросила Зинаида Федоровна, сразу уловив напряжение, повисшее в воздухе.
— Нет, — в один голос ответили они и вынужденно посмотрели друг на друга. Немой диалог глазами. Дымчато-серые против небесно-голубых. Его злость и ее покорность. Татьяна не выдержала первой и отвернулась, слезы предательски задрожали на ресницах. Ей казалось, он насмехается над ней, и от этого болезненный комок в груди разрастался все больше.
Баба Зина все поняла и без них, слишком давно жила на свете, и обмануть ее было не так просто. Сразу почувствовала стаи искр, летавших в воздухе, и решила поспособствовать примирению.
— На вот, попробуй, жена твоя напекла, — подвинула тарелку с блинами.
На аромат свежей выпечки желудок отреагировал мучительным спазмом, напомнив Саше, что последний раз он ел очень давно.
— Спасибо, пока не хочу, — вежливо отказался и покосился на напряженную спину Татьяны. Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает.
— Как ты с ним живешь? — Зинаида Федоровна не сдавалась. — Если бы мой Федот был таким хмырем, давно бы уж отходила его скалкой.
Саша невольно улыбнулся, вспомнив ее мужа. Дед Федот был божьим одуванчиком и на жену свою молился, уж не из-за скалки ли…
— Саш, ну попробуй, она же старалась.
Шумно выдохнув, он сдался и взял один блин. На удивление, тот оказался вкусным. Всю неделю Саша думал, что еду готовит баба Зина, но сейчас начинал в этом сомневаться.
— Спасибо, вкусно, — холодно прокомментировал и отодвинул тарелку.
— И все? — не унималась бойкая старушка. — А поцеловать?
Уловив смысл ее слов, Татьяна вздрогнула и выронила из рук тарелку. С громким звоном та разбилась об пол, привлекая к себе всеобщее внимание. В этот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.
— Баб Зин, давай мы как-то сами… — раздраженно отмахнулся Саша и интуитивно поспешил на помощь. — Стой и не шевелись, а то порежешься не дай бог.
Холодно и официально, будто они всего лишь случайные знакомые. Татьяна с трудом подавила в себе желание ответить что-то колкое, чтобы задеть его за живое. Понимала, что весь этот спектакль хорошего мужа разыгран для Зинаиды Федоровны, но так отчаянно хотелось ощутить его заботу на себе. Таня завороженно следила за действиями Саши, стараясь лишний раз не дышать. Его близость действовала на нервы, безжалостно напоминая о том, что она так хотела забыть. Он был везде, его запах окружал со всех сторон, и вырваться из этого плена не было возможности.
— Все, — констатировал Саша, когда смел все осколки в совок и выбросил их в мусорное ведро.
— Спасибо, — пробормотала Таня и невольно подняла глаза. Он лишь едва заметно усмехнулся, но ее сердце не выдержало и затрепыхалось в горле. Судорожно вздохнув, она отвернулась, чтобы закончить с посудой.
Саша вернулся на свое место и огляделся. Ребенок лежал в коляске, а прозорливой старушки и след простыл.
— А где баба Зина?
— Ушла, наверное… — ответила Татьяна и почувствовала, как холодок пробежал по спине. Случилось то, чего она так боялась — они остались наедине. — И мне, кстати, тоже пора, — засуетилась она, придумывая повод испариться. — Ребенка кормить, — забрала дочь и поспешила скрыться из кухни.
Саша лишь проводил ее равнодушным взглядом, в очередной раз убеждаясь, что контролирует ситуацию. Он был уверен, что выбрал правильную тактику, и надеялся, что вскоре все встанет на свои места.
Сев за руль после долгого перерыва, Саша даже не представлял, какое испытание ему предстоит. Благо автомобиль знал хорошо, чувствовал малейшее колебание и умело управлял им.
Темно-синий «Вольво» — единственное напоминание о прошлой жизни, с которым он так и не смог расстаться. Внедорожник несколько лет служил ему верой и правдой, а потом был безжалостно заперт в темном гараже. Саша физически не мог ездить за рулем, понимая всю опасность для окружающих. Вместо комфорта передвижения выбирал алкоголь. А сегодня будто переклинило. Захотелось вновь почувствовать себя нормальным человеком. Поддавшись порыву, завел двигатель, осознавая, что предстоит еще один трезвый вечер. Но жажда перемен была сильнее. Не терпелось вновь ощутить вкус скорости и свободы. Теперь настала расплата.
Первые снежинки, невинно кружившие в воздухе несколько часов назад, превратились в снег с дождем. Дворники едва справлялись с причудами погоды, а летняя резина не позволяла ехать быстро. Саша был предельно сосредоточен на дороге, не позволяя посторонним мыслям отвлекать себя. Гасил невольную злость в темном извилистом шоссе.
Встреча с Ларисой прошла как в тумане. Он даже не мог вспомнить подробностей, лишь яростное желание отключить мозг и забыться в ее объятиях. Отчаянно нырял в омут страсти, старательно стирая со своего тела трепетные касания Тани, безжалостно заменяя их другими, более опытными и откровенными. Губы горели от жгучих поцелуев, вкус которых он так не почувствовал, даже привычное наслаждение не принесло удовлетворения. Стремился избавиться от воспоминаний, подменить одну женщину другой, слишком поздно осознав, что делает только хуже, загоняя себя в угол. Тело жило отдельной жизнью, упрямо игнорируя желания хозяина. Саша, будто наркоман, впервые попробовавший наркотик, боролся с пока еще терпимой ломкой. Понимал: если сорвется — погибнет, но жажда вновь пережить эйфорию становилась все сильнее.
***
Время давно перевалило за полночь, а Татьяна опять не спала. Просто лежала в кровати и смотрела в одну точку. От мысли, что он сейчас с другой, выкручивало наизнанку. Воображение помимо воли рисовало замысловатые картинки любовных утех, доводя ее тем самым до отчаяния. Как ни старалась, не могла избавиться от неприятного чувства, острой занозой застрявшего в сердце. Ревность безжалостно терзала ее изнутри. Таня понимала абсурдность этой ситуации, у нее нет и не могло быть прав на этого мужчину, но эмоции не поддавались контролю. Будто голодные стервятники метались в ее душе и ждали свою добычу.
Ожидание затягивалось, но Саша так и не появился. Вообще с того памятного вечера они едва ли перекинулись парой слов. Раньше она хотя бы могла пожелать ему доброго утра, а сейчас лишилась и этого. Ее гениальная стратегия полного игнорирования трещала по швам. Чего она хотела добиться? Насолить ему или заставить сделать шаг навстречу? Теперь уже было неважно. Он не собирался идти на мировую и прекрасно обходился без нее. А Таня не находила себе места. Днем еще как-то удавалось отвлечься на насущные дела, но ночью хотелось выть волком. Быть так близко и не иметь возможность даже видеть его — слишком тяжелое испытание для нее.
Услышав звук подъехавшей машины, Татьяна привычно поднялась и подошла к окну. Пульс тут же участился, а ладони стали влажными. За прошедшую неделю выучила этот маршрут, как свои пять пальцев. Аккуратно отодвинув занавеску, она наблюдала за Сашей. Тот загнал автомобиль в гараж и как всегда остановился покурить на крыльце. Таня замерла, жадно рассматривая силуэт в облаке сизого дыма. По сосредоточенному лицу Саши невозможно было определить, о чем он думает, но ей было все равно. Она в очередной раз ловила себя на мысли, что ужасно соскучилась. Что бы себе ни обещала, это уже ничего не значило.