К счастью, уголь - штука грязная. Растопить и не превратиться в негритянку - навык, обязательный для любой служанки, но… Одежду я берегла, за порчу формы по голове не погладят, а вот руки и лицо извазюкала знатно. Будем считать, что от нервозности. А, и вонючей жидкостью спрыснемся, полезет целоваться, к примеру, нюхнет и отвалится. Хе-хе, я коварная!
Закончив с растопкой, я несколько раз вдохнула и выдохнула, с вожделением покосилась наверх, в темноту трубы, где прятался возможный тайник, и все же выползла из камина. Поморщилась от неприятного запаха растопки и, наконец, обернулась к герцогу.
При виде моей “красоты неземной» он застыл. Я в душе станцевала победный танец и елейно вымолвила:
- Доброго вам вечера, господин герцог. С вашего позволения.
Поклонилось и попыталась ретироваться за дверь. Ага. Не тут-то было.
- Ваше лицо, мадемуазель.
- А?
Я не успела даже моргнуть, как его светлость оказался рядом и цепко ухватил под локоток. Я рефлекторно шарахнулась к стене, но этот злыдень меня крепко держал.
Герцог невозмутимо достал белоснежный платок и провел им по моей щеке.
- Уголь, - пояснил он с улыбкой. - Будет нехорошо, если вы покажетесь в коридоре в таком виде.
Ах ты ж! А? А?! Ловелас… длинноногий! Как он это сделал? У меня коленки ослабли, я вообще на секунду забыла, как дышать, глядя в льдисто-зеленые глаза, а он, пользуясь моим замешательством, отбросил платок и наклонился. Истолковать его намерение превратно было просто невозможно. И «керосин» гада не отпугнул!
Слава вредности и прочим прелестям моего характера, у меня все же включились рефлексы. Совсем не служанкины.
- Отпустите!
Кто бы меня слушал. Ах так?!
Я с силой наступила ногой на его ногу, но не на пальцы, а на подъём стопы. Каблуком с железной подковкой. А сапоги-то его светлость снял! А домашний тапочек - он так себе защита.
От боли и от неожиданности герцог вскрикнул, я извернулась, проскочила под его рукой и со всех ног дунула за из комнаты. Вслед мне неслись сочные ругательства. Так себе ругательства, я могу и покруче завернуть.
Герцог не пытался меня преследовать, не с его новоиспечённой хромотой по лестницам позориться. Я проскакала до конца коридора, убедилась в отсутствии погони и усмехнулась, приостановившись, чтобы перевести дух. Так-то, мусья ты нахальная. Нечего было лапы распускать.
Одно плохо - для герцога моя выходка хуже, чем хлеснувшая по носу тряпка для бешеного быка. Нет, он не вышвырнет меня, не оштрафует. Он просто не отстанет, пока своё не получит. Стоило как-то деликатнее выкручиваться…
Вздохнув, я потопала вниз по лестнице, в свою каморку. Спальня у горничных на троих, и я там дисциплинированно сплю на втором этаже кровати-шкафа. Но в первые же дни пришлось подыскать себе отдельное помещение для секретных нужд. Благо дом огроменный, темных углов в нем хватает. Вот и мне кладовочка под самой крышей нашлась. Она величиной чуть больше шкафа, окошко там размером с открытку и под самым потолком, все забито хламом, старыми щетками и ведрами для мытья полов, зато есть таз и кувшин с водой. Надо умыться, руки отттереть. И подумать. Вот если герцога как-нибудь вырубить… Подсыпать в вино снотворное, например.
- Нанетт!
- О?
Углубившись в думы о насущном, я не заметила, как на моём пути воздвиглась экономка. Чуть не врезалась! Я скомканно извинилась и поклонилась.
Экономка смотрела на меня странно, непривычно. И молчала. Не спешила выдать очередное поручение, щурилась, изучала меня, не хуже герцога.
И наконец молчать ей надоело, она жёстко усмехнулась:
- Нанетт, я крайне не люблю, когда горничные начинают считать себя слишком умными. Умнее меня. Помнится, ты уверяла, что тебе нужна работа.
- Мне нужна работа, - заверила я, мысленно добавив пару нелестных отзывов и о работе этой, и об экономке.
- Девочка, которой нужна работа, не станет игнорировать приказы. Ты не находишь? С чего ты решила, что ты можешь меняться поручениями?
- Мадам, я просто очень сильно замёрзла и…
- Ты должна была сказать об этом мне.
- Но девочки иногда меняются…