Кристиан Дрис — всемирно известный архитектор, проектирующий великолепные концертные залы и музеи по всему миру. Будучи маэстро своего дела, он прославился в невероятно молодом возрасте. В результате ему трудно расставить приоритеты. Человек весь в работе и почти не играет. Вот где я появляюсь.
Небольшая игра.
— Мне нужно научиться, когда говорить «нет», — сказал он мне ранее, — Я всего лишь один человек. Один ум. В сутках не хватает времени, чтобы спроектировать все, что требует от меня эта вселенная.
Кристиан любит трахаться там, где его дизайнерские модели находятся в поле зрения.
Мне тоже это нравится. Не потому что пол совсем не типичен, но его дизайн действительно замечателен. Это дает мне повод для восхищения, пока он использует мое тело для своего удовольствия.
— Что мне сделать, чтобы ты приходила ко мне чаще, чем раз в месяц? Назови цену, — спрашивает он, проводя тыльной стороной пальца по моей голой руке.
Он красноречив, резок и немного самоуверен. Кристиан обижается на мой плотный график каждый раз, когда мы вместе, как будто я должна отказаться от своих клиентов, чтобы обслуживать его и только его.
— Когда у тебя будет время на все это? — спрашиваю я, указывая на большую таблицу масштабных моделей на каждой стадии разработки. Они точно передают, как свет будет освещать пространство, усиливать текстуры и цвета, а также выражать гордость за дизайн, прежде чем они будут построены в более крупном масштабе.
Кристиан прижимается губами к моему плечу.
— Моя команда хочет создавать модели на компьютере, но мне нравится создавать их руками. Это более полезно, чем смотреть, как мой дизайн напечатан на 3D-принтере из пластика. Компьютерное программное обеспечение делает его обезличенным.
— Если бы ты это сделал, у тебя было бы больше времени для создания других вещей, например отношений, — говорю я с легкой улыбкой на губах, — Ты мог бы иметь женщину в своей постели каждую ночь.
Мне нравится идея, что Кристиан в своем кабинете в любое время суток строит крошечные музеи из глины, проволоки и дерева под ярким настольным светом. Он маниакальный тип художника. Не светский лев.
— Я хочу, чтобы ты была только в моей постели, Кара, — говорит он.
Поворачиваясь в его объятиях, я расстегиваю его рубашку и говорю.
— Ты никогда не имел меня в своей постели. Ты держал меня у стены, на полу и над твоим модельным столом, но никогда в постели.
— Ты все, что я хочу.
Я стягиваю рубашку с его плеч, обнажая голую грудь.
— Конечно, это не может быть правдой. Ты путешествуешь по миру. Я не могу быть единственной женщиной, с которой ты спишь.
Прохладный воздух дует из вентиляционных отверстий над нами, помогая мне и напрягая мои соски. Кристиан думает, что это из-за него, и его глаза темнеют от желания. На него легко смотреть, и я не испытываю отвращения, когда он прикасается ко мне. Наши разговоры никогда не отклоняются от текущей темы, и я знаю, что это погоня, которую он желает больше всего. Если однажды я пообещаю ему все бросить, то вскоре ему надоест иметь только меня. Часа каждые четыре недели как раз достаточно, чтобы поддерживать его интерес — и чтобы мне платили.
Мне приятно, когда на этот раз он склоняет меня над модельным столом. Пока он мягко раздвигает мои лодыжки, я пользуюсь случаем, чтобы осмотреть крошечные пейзажи вокруг его зданий. Когда он входит в меня, несмотря на стоны и крики удовольствия, которые я испускаю, я полностью сосредоточена на том, насколько детализировано все, от коры дерева до каждого отдельного листа. Я сосредотачиваюсь на всем, кроме того, что происходит со мной.
Затем на ум приходит лицо Таланта.
Я зажмуриваюсь, но он тоже здесь.
В одно мгновение кора дерева и листья становятся одномерными. Ничто, кроме моих воспоминаний о темных волосах и густых бровях Таланта, не содержит света или текстуры. Я до сих пор слышу звук его тяжелого дыхания сквозь вздохи незнакомца позади меня и фальшивые звуки, за которые мне платят. Стиснув зубы, я борюсь с воспоминаниями об огне Таланта, зажженном внутри меня.
Я бессильна против пламени.
— Кара, — стонет Кристиан. Он хватает меня за бедра и ускоряет темп.
Моя кожа покрывается мурашками, когда самоконтроль ускользает из дальнего-дальнего уголка моего разума, куда я иду, чтобы ничего не чувствовать. Охваченная отвращением, печалью и непреодолимой потребностью избавиться от этого мужчины, я приподнимаюсь на ладонях и сжимаю губы, чтобы не закричать. Мой партнер ошибается и приближается ко мне, прижимаясь к моей спине. Его дыхание согревает мою шею, а кончики пальцев слишком сильно вдавливаются в мою кожу.
— Это все, что у тебя есть? — спрашиваю я, пытаясь заставить его поторопиться.
Он усмехается.
— Ты сегодня дерзкая.
Дерзкая.
Какое отвратительное ебаное слово. Какой грубый способ быть описанным. Я хочу пережевать это слово — сломать его между зубами и уничтожить — разрушить его на всю оставшуюся жизнь. Я не хочу, чтобы меня называли дерзкой, нахальной или пылкой, или любым другим ласкательным именем, которое эти похотливые придурки считают милым. Я делаю то, что они хотят. Мое тело принадлежит им. Но меня не будут называть… дерзкой.
Я оборачиваюсь только для того, чтобы положить руку на рот Кристиана.
— Заткнись и трахни меня.
С его лица исчезает замешательство, сменяющееся волнением. Он поднимает меня с ног и кладет на стол, сбивая крышу с одной из своих моделей. Я прикрываю ладонью его рот, чтобы гарантировать его молчание. Когда он снова скользит внутрь меня, я закрываю глаза и запрокидываю голову назад, пока все не заканчивается, сталкиваясь с образами Таланта Риджа.
Когда мое время с Кристианом истекает, я отправляюсь домой, чтобы принять душ и смыть отвращение с моей кожи. Моя следующая встреча назначена с редактором газеты с фут-фетишем, который скорее будет целовать мои пальцы ног в течение часа, чем видеть меня голой или каким-либо образом проникать в меня. Если мне нужно удвоить количество встреч в один день, мне нравится иметь его в своем расписании, потому что я точно знаю, чего ожидать.
Я ношу самые высокие туфли на каблуках, которые у меня есть, и кожаные штаны, обнажающие лодыжку. Когда редактор зовет меня к себе в офис, он смотрит на мои ноги в туфлях, от которых ему не терпится избавиться. Мое красивое лицо стоит на втором месте после моих красивых пальцев на ногах.
— Добрый день, Кара, — шепчет он, когда я прохожу мимо.
Он закрывает дверь и запирает ее, прежде чем опустить жалюзи в своем офисе. В углу комнаты есть стул, предназначенный для меня. Рядом с сиденьем стоит небольшой столик с миской красного винограда, который он любит, чтобы я ела во время нашего совместного времяпрепровождения.
Изюминка у всех разная. Я здесь не для того, чтобы судить.
Я устраиваюсь в кресле, а он садится на пол у моих ног. Он любит дизайнерскую обувь и по его просьбе смотрит только на мои Jimmy Choo.
— Могу я снять их с тебя? — он спрашивает.
Он порядочный парень. Мы виделись в этом офисе четыре или пять раз. Ничто из того, что он делает, не оскорбляет меня. То, что ему нравится, не является извращенным или угрожающим. Он вежлив, спрашивает согласия и осторожен. Но почему-то мне хочется стукнуть ему в глаз каблуком своей тысячидолларовой туфли.
Жалкому ублюдку это может понравиться.
Я ставлю вазу с фруктами на колени, игнорируя его просьбу, и срываю виноградину с лозы. Скрестив ноги, я подкатываю лодыжку к его лицу, засовываю виноградину в рот и с хрустом откусываю. Сладкий сок наполняет мой рот, и я драматично стону. Он отводит взгляд от моей ноги достаточно долго, чтобы увидеть, как я облизываю губы.
— Хочешь угадать, в какой цвет я покрасила пальцы ног? — я прижимаю палец ноги к его промежности, чтобы почувствовать его эрекцию.