Я шлюха, и притворяться другой абсурдно.
Пес идет за мной по пятам, когда я возвращаюсь в спальню и обнаруживаю телефон, подключенный к зарядному устройству рядом с моей кроватью. Мой желудок резко падает, когда я вижу пропущенный вызов и сообщение от Таланта, и я колеблюсь, прежде чем выдернуть телефон из шнура. Не проверив сообщение, я удаляю текстовую ветку и его контактную информацию. Мой план состоит в том, чтобы сломать телефон пополам, когда в мою дверь стучат.
Между прочим, страх останавливает и наполняет меня, как перелитый стакан, я знаю что это Инес. Без сомнения, она слышала о том, что произошло в художественной галерее, и пришла за моей головой. Она отвечает за множество девушек, но она не терпит смущения без последствий, и я не могу вспомнить ни одного случая, когда одну из ее подопечных стошнило на клиента. Я удивлена, что ей понадобилось так много времени, чтобы доехать.
— Ты выглядишь как дерьмо, — говорит она, как только я открываю дверь.
Отступая на шаг, я жестом приглашаю ее войти. Я бы предпочла, чтобы мои соседи не стали свидетелями ругани, которую я обязательно увижу от вспыльчивой итальянки. Она может быть маленькой, но ее гнев могуч. И громок.
— Ты болеешь? — спрашивает Инес, проходя мимо. К моему удивлению, в ее тоне есть место для понимания, — Признаюсь, я не рада, что Гэри Брукер позвонил мне раньше, чем ты. Я не люблю быть застигнутой врасплох. С такими вещами легче справиться, когда я знаю чего ожидать.
Я закрываю дверь ногой, прежде чем устроиться поудобнее на самом твердом диване из когда-либо созданных. Худшее из этого похмелья позади, но пустота в желудке нервирует, а усталость еще не прошла. Заснуть было бы проще простого, если бы Инес не была в моей гостиной, снова готовая к прыжку.
— К счастью для нас, я хорошая актриса, и Гэри не знает, что моя любимая девушка не доверилась мне первой, — Инес нежно, по-матерински кладет ладонь мне на лоб, а затем на щеку, — Ты не горячая. Это проблемы с желудком? Мне позвонить врачу?
Ее прохладная рука успокаивает мою теплую кожу, и я прижимаюсь к ней еще какое-то время, прежде чем сказать.
— Я гуляла прошлой ночью и выпила слишком много.
Она отдергивает руку и скрещивает руки на груди, как разочарованный родитель.
— Черт возьми, Лидия. Это не похоже на тебя.
Я закрываю глаза, потираю пульсирующую боль в висках и говорю.
— Поверь мне, я знаю. Это больше не повторится. Я позвоню Гэри утром и сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить эту ошибку. Если он больше не захочет меня видеть, ты можешь направить его к кому-нибудь другому.
Инес садится рядом со мной и хлопает меня по бедру. Она смеется.
— Он ясно дал понять, что рассматривает возможность переезда в совершенно новое здание. Этот человек драматичен.
— Ты не расстроена? — я спрашиваю. Я не ищу сочувствия, но Инес — единственный человек в моей жизни, способный дать мне его. После эмоционального урагана, который я пережила сегодня, я хочу, чтобы она сказала мне, что все будет хорошо.
За исключением того, что Талант сам скажет мне, что все будет хорошо.
Но это исключено.
— Ты такая совершенная, что я часто забываю, что ты человек, — Инес смягчается рядом со мной и вздыхает, опуская плечи, словно сбрасывая с себя вес мира, — Другие девочки требовательны и проблематичны. Я часто чувствую себя скорее няней, чем начальником. Я не сержусь на тебя, но считаю необходимым сказать, что общение важно.
— Я понимаю, — говорю я.
Пес прыгает на диван с другой стороны от меня. Наше время вместе было коротким, но он понимает, что его лучше переносят на расстоянии, и мне нужно пространство, если эта договоренность сработает. Если бы только Инес и Талант прижились бы так же быстро, как Пес, возможно, я не утонула бы в сдержанной драме.
— Ты знаешь, что в твоей квартире есть животное? — спрашивает Инес. Она кривит губу и морщит нос, откидываясь в сторону, словно может умереть, если Пес подойдет ближе, — Избавься от него.
— Я пыталась, — честно отвечаю я, косясь на собаку. С тех пор, как Мама-Собака принесла его, он не пропадал из моего поля зрения. Наши проблемы с глубоким доверием — это улица с двусторонним движением.
Инес проводит рукой по рукавам своего спортивного пальто, жалуясь на собачью шерсть и аллергию.
— Есть ли у меня причины беспокоиться о тебе, Лидия? Я не могу уговорить тебя поужинать со мной в течение недели, но потом я вижу, что ты такая. Кто этот человек, с которым ты гуляешь и слишком много пьешь?
Переведя взгляд с Пса на Инес, я указываю.
— Я никогда не говорила, что встречалась с кем-то.
— Ты и не должна. Когда-то мне было двадцать шесть лет, и я любила пить, пока солнце не всходило, с красивыми мужчинами и женщинами. Это то, чем должен заниматься человек твоего возраста, — она поднимает брови, но взгляд Инес падает на землю, и она пожимает плечами, прежде чем добавить, — Но чтобы предотвратить повторение подобной ситуации, пожалуйста, позаботься о том, чтобы наши линии связей оставались широко открытыми. Я здесь, чтобы защитить тебя, и это сложно, когда я не знаю, что происходит.
Стыд гноится внутри моей груди, плохо смешиваясь с унижением, которое все еще краснеет на моей коже. В моей жизни никогда не было ничего, что мне нужно было бы скрывать от Инес. Поддержание личной жизни — это одно, но преднамеренное умалчивание информации о Таланте переходит грань между чистой и наглой ложью. Чего я не понимаю, так это почему я хочу держать Таланта рядом. Это потому, что Инес была увлечена им на деловом уровне? Если она узнает, что он общается со мной, возьмет ли она на себя ответственность свести его с другой девушкой, которая менее грязная, чем я?
Я приняла решение не развлекаться больше с ним, но мысль о Таланте с другой девушкой из «Молчания» меня бесит.
— Теперь, когда мы избавились от этого, у тебя была возможность подумать о Камилле? — восклицает Инес с наигранным энтузиазмом, который автоматически вызывает во мне подозрения. Она поняла намек по выражению моего лица и продолжила, — Может ли она остаться с тобой, пока мы не найдем для нее собственное жилье?
— Нет, — сразу отвечаю.
— Лидия, ты всегда должна быть такой…
— Почему она не может остаться с тобой? — я падаю на свою сторону дивана, отталкивая Пса.
— Я не позволяю своим девочкам оставаться со мной. Это усложняет границы и создает запутанную рабочую среду. Как это выглядит, если я отправляю их спать с клиентами, а они приходят домой и слышат, как я ворчу об их посуде в раковине?
— Ты позволила мне жить с тобой, — напоминаю я ей.
— Это было другое. Сколько раз мне это повторять? — она закатывает глаза.
— Должна быть еще одна девушка, с которой она могла бы остаться, Инес. Неужели во всем этом чертовом городе нет ни одной свободной квартиры?
— Нет, — отрывисто отвечает Инес, — Нет. Пока ты слишком много пьешь, в этом районе процветает технологическая индустрия и ощущается нехватка жилья. Я могу долго говорить о стоимости аренды и о том, что она делает с многообещающими предпринимателями, такими как Камилла. Это освещается в новостях каждый день.
Я улыбаюсь, когда Инес настойчиво называет нас чем-то, кроме того, кто мы есть, как будто мы просто кучка владельцев малого бизнеса, мереющиеся письками. «Молчание» строит империю на одном оргазме за раз, достаточно невинно.
Спрятав лицо в твердую подушку, я бормочу.
— Я не смотрю новости.
Она усмехается.
— Ты много пьешь и завела животное. Ты на пути к обычной жизни, Лидия. Вскоре ты захочешь быть в курсе текущих событий, и тогда ты будешь знать эти вещи.
Внезапно раздается стук в дверь, и я стреляю в стоящую и тихую Инес. Стены тонкие, и я не хочу, чтобы нарушитель услышал наши приглушенные голоса и воспринял это как приглашение постучать сильнее. Инес — мой единственный постоянный гость, и поскольку она активно вторгается в мое пространство, я должна предположить, что это адвокат или Мама-Собака. У меня нет сил терпеть.