Любовь не для меня.
Но преданность, смотрящая на меня в ответ, почти убеждает, что это возможно.
Его пальцы скользят по внешней стороне моего бедра, и он целует внутреннюю часть моего колена. Моя грудь вздымается и опускается, когда я тяжело вдыхаю, расстегивая рубашку. Талант прижимает ладонь к низу моего живота и прижимается поцелуем к тазовой кости, и все ниже, и ниже.
Когда его губы касаются моих, я задыхаюсь и позволяю слезам течь из глаз. Если бы мне дали шанс изменить что-то в своей жизни, это было бы не мое детство и не выбор, который я сделала, чтобы сбежать после смерти мамы. Я бы хотела, чтобы Талант был единственным мужчиной, который коснулся меня таким образом.
Он дышит в мой центр, прежде чем облизать мои складочки и скользнуть в меня пальцами, и как я не позволила этому случиться раньше?
Я не знала.
Я не знала, насколько ценным это может быть.
Как нежно.
Как плавно.
И теперь я знаю, и уже слишком поздно.
Прикрывая рот рукой, я одновременно опустошена и восхищена. Это лучшее и худшее, что я когда-либо чувствовала, и я не могу решить, то ли Вселенная наконец сжалилась над моей измученной душой, то ли она бросает несчастье мне в лицо.
Потому что это чувство не принадлежит мне, но теперь я знаю, что такое блаженство.
Должна ли я быть благодарна, что мне дали возможность испытать настоящую чувственность, или я должна быть опустошена тем, что у меня ее больше никогда не будет?
Не в силах больше терпеть это бремя, я вскрикиваю и закрываю лицо обеими руками. Талант тут же подхватывает меня с дивана и несет на руках обратно в спальню. Я впитываю его кожу в агонии, держась так близко и крепко, как только могу, надеясь, что этого будет достаточно, когда судьба вернется, чтобы забрать меня.
— Лидия, — шепчет он обеспокоенным тоном.
Талант укладывает меня на кровать, оглядываясь на дверь, как будто он может оставить меня, чтобы закрыть ее.
— Нет, — говорю я так же, как он сказал мне, когда начал это. Я хватаю его за запястья, плечи и шею, — Останься со мной. Не уходи. Не уходи.
Еще нет.
Солнце не взошло.
Он качает головой и опускает свой вес на меня.
— Я никуда не собираюсь.
Схватив свои губы моими, он ощущает вкус секса и моих слез, которые для него все еще горячие и влажные. Я приветствую его обратно в свое тело, не соглашаясь с тем, что это исключительно контракт, как и все остальные, кто прикасается ко мне, а потому, что я могу сходить с ума и хочу вытянуть каждую секунду этого безумия, пока могу.
Это сладкая пытка.
Пусть преследует меня.
Талант переплетает свои пальцы с моими и кладет наши руки у моей головы. Он глубоко гладит меня и говорит.
— Я не отпущу тебя, Лидия.
Он настолько уверен, что я почти верю ему.
Почти.
Глава 19
Лидия
Талант владеет двумя автомобилями. Черный двухдверный BMW, на котором он ездит по городу, и самый отвратительный белый Lamborghini Huracan, который я когда-либо видела. Машина такая заразительно гладкая и сексуальная, что даже я чувствую себя красивой во вчерашних воскресных леггинсах и оливково-зеленой рубашке. Стоять рядом с ним — это волнение, и мое сердцебиение учащается, когда я восхищаюсь четкими линиями и роскошным дизайном.
— Какую из них нам взять? — спрашивает Талант. Он стоит позади меня и обхватывает руками мою грудь, прижимая меня к своему телу.
— Белую.
После нажатия кнопки на брелоке, Lamborghini с рычанием и грохотом оживает, сотрясая землю, на которой мы стоим. Электрическая волна возбуждения проникает в мое тело через ступни и пробегает по мне. Я не могу не улыбаться.
Фары освещают темный гараж чистым белым светом. Талант открывает вертикальную пассажирскую дверь и держит меня за руку, пока я не падаю на сиденье, которое, кажется, было сделано на заказ, чтобы соответствовать форме моего тела. Вызывающий воспоминания землистый аромат чистой кожи, смешанный с малейшим намеком на Таланта, достигает моего носа, а затем и языка. Я сажусь и закрываю глаза, запоминая свои чувства на тот случай, если у меня больше никогда не будет возможности покататься на такой красивой машине, как эта.
— Ты уверена, что хочешь домой? — спрашивает Талант, проскальзывая на сиденье рядом со мной. Мы одновременно пристегиваем ремни безопасности. Он смотрит на свои наручные часы и говорит, — Я могу перенести свои дела, если ты хочешь остаться.
С сожалением качаю головой.
— Мне нужно вернуться.
Солнце взошло, и у нас мало времени.
Мало того, я также должна встретиться с Инес за ужином, а у Камиллы сегодня первая встреча с клиентом. Инес подумала, что было бы неплохо отправить ее на традиционное свидание, прежде чем переходить к такому графику, как у меня. Я хочу быть дома, когда она вернется.
В первый раз никогда не бывает легко.
Мышцы челюсти Таланта напряглись, как будто он не может принять мой ответ и может возразить. Вместо этого он включает передачу и выезжает из гаража. Единственные автомобили, на которых я езжу на работу, это внедорожники, городские автомобили и иногда лимузины. Это спешка, и смех пузырится у меня в горле еще до того, как мы выехали на улицу.
Мы вообще в дороге? Потому что это похоже на то, что мы плывем по воздуху.
— Быстрее, — требую я, усаживаясь прямо и затягивая ремень на груди. Не зная, за что держаться, я хватаюсь за сиденье и хихикаю.
Я хихикаю.
Серые глаза впиваются в меня, а ухмылка в правой части его рта поглощает меня целиком. Прилив волнения разливается по моим венам, и я бы, наверное, хлопала, как ребенок в рождественское утро, если бы не вцепилась мертвой хваткой в сиденье.
— Держись крепче, детка, — говорит Талант, опуская ногу на газ.
Предвкушение похоже на медленный щелчок, щелчок на вершине американских горок прямо перед падением.
В промежутке между моментом, когда Талант нажимает на педаль, и моментом, когда машина мчится вперед, мы парим во времени, невесомые и свободные. Мое сердце сжимается, воздух перехватывает легкие, и я освобождаюсь от всего, но дофамин обрушился на мой мозг, как бомба.
Если раньше я чувствовала, что мы плывем по воздуху, то сейчас это похоже на торпеду, летящую к цели через весь мир. Lamborghini мчится по улице, оставляя мое сердце, легкие и рассудок позади, чтобы наверстать упущенное.
Талант не соблюдает правила дорожного движения, с легкостью лавируя между другими автомобилями на дороге, пробиваясь сквозь желтые огни до того, как они станут красными, и едва не промахнувшись мимо городского автобуса, который сворачивает на дорогу, не глядя в зеркала.
— Хочешь повести? — спрашивает Талант. Он замедляет машину, когда мы приближаемся к оживленному перекрестку, но в конце концов решает, что сможет благополучно проехать, и проносится мимо других машин, как мчащийся поезд.
Смех вырывается из меня, и я признаюсь.
— Только если ты хочешь умереть. Я не умею водить.
Зигзагируя между потоками машин, Талант резко поворачивает направо на мою улицу и говорит.
— Мы можем это исправить. Я научу тебя водить.
Талант подъезжает к бордюру перед моим многоквартирным домом и глушит машину. Головокружение от адреналина, мои руки дрожат, и я не могу стереть улыбку с лица.
— Это была самая невероятная вещь, которую я делала за долгое время. Может быть, когда-либо.
Он коротко вздохнул и сказал.
— Я не слишком часто езжу на ней. Нет никакой чертовой вероятности, что я не получу штраф за превышение скорости по почте.