— От волков у нас остались лишь куцые хвосты.
— Оу, — только и смогла ответить я. — И что, вы никак не можете превратиться в волков?
— Можем, — счастливо закивала Рая.
— Мы попытались. Надежды на то, что эта ведьма обратно превратит нас в волков не было, и мы решили найти другую. Я попытался сбежать, но ведьма поймала меня и навсегда привязала к этому месту. А вскоре к ведьме пришла госпожа.
Тролли посмотрели на тот домик, куда, как я видела, Оций занес скульптуру. Рая протянула мне гроздь винограда, сама же с аппетитом захрустела сладким яблоком.
— К тому времени уже многие ее дети погибли. Госпожа просила ведьму продлить ей жизнь до того момента, когда погибнет ее последний сын. Она чувствовала свою вину перед ними за то, что не подарила им свою любовь. И хотела хотя бы лично проводить их в последний путь…
А вот тут я напряглась. Так, все-таки, она любила их. Пусть и своеобразной, холодной любовью. НО ведь любила! То-то обрадуются мои дракончики.
— Ведьма выполнила ее просьбу. Но она была очень злой женщиной. И заточила госпожу в камень. И теперь госпожа будет камнем до тех пор, пока дети не простят ее и не полюбят
— Но мне показалось, что… — я замялась, не зная, как назвать маму драконов, — …что она может двигаться.
— Да. Впервые она пошевелилась почти три года тому назад. И мы очень рады этому. Ведь у нас есть надежда, что они пусть и не много, но любят ее.
— Они любят ее, — с уверенностью сказала я, вспомнив глаза моих мужчин, когда они говорили о своей матери, — просто они еще немного не разобрались в своих чувствах.
А потом я вдруг обратила внимание на еще одну странность.
— А я не поняла, вам сколько лет-то?
— Да мы и не помним. Госпожа уговорила ведьму снять с меня заклятие и отдать меня ей. Ведьма согласилась, но на своих условиях. Мое заклятие исчезнет, когда исчезнет проклятие госпожи. Мы верим, что тогда Оухраяна тоже станет самой собой.
Я с замиранием сердца смотрела на Раю. Ох, если бы все получилось. Ведь тогда и альфа Джек может обратить на нее внимание.
— И кстати, а зачем вы меня похитили?
Глава 21. Зов
— Госпожа сказала, что ее дети так же жестоки, как и их отец.
И все. Рая, как ни в чем ни бывало, продолжила убирать со стола. Я какое-то время подождала продолжения, но не дождавшись, тихо сказала:
— Ее дети не жестоки. Она просто плохо их знает.
Рая не оборачивалась ко мне, ее брат отводил глаза. А потом и вовсе сослался на то, что пора отдыхать и ушел.
Рая осторожно подняла Андрюшку и понесла его в дом. Схватив Кирилла, я отправилась вслед за ней.
Красивое убранство небольших комнат оставили меня совершенно равнодушной. Именно сейчас меня интересовал лишь один вопрос.
Уложив детей в детские кроватки я только и смогла, что покачать головой. К нашему появлению здесь явно готовились.
— Рая, почему мы здесь? Госпожа надеется, что драконы придут за мной? Таким образом она хочет с ними встретиться?
Рая только покачала головой и заулыбалась:
— Не придут. Рая и Оцет хорошо замели следы. Рая спасла Лису.
Холодок побежал по спине. Тугоумие Раи начинает меня раздражать.
— Госпожа сказала, что раз они тебя обижают, тебя надо спасать.
Прижав дрожащие пальцы к губам, я какое-то время смотрела, как она исчезает в соседней комнате. Только сейчас до меня дошло, что появление тролльши возле меня было вовсе не случайным. Это именно мать моих драконов послала ее ко мне. Что уж тут лукавить, без помощи Раи мне было бы очень трудно выживать эти годы. Да и привязалась я к ней, даже более того, считала ее своей подружкой. А она все это время шпионила за мной, и строчила своей госпоже донесения.
— Рая, но они меня не обижали, — хваталась я за соломинку, догоняя ее на террасе.
— Обижали. Рая все слышала.
Трольша обиженно сопела. А у меня закралось подозрение — не застыло ли ее развитие во время колдовства той самой ведьмы?
— И что теперь будет?
Словно решив, что я смирилась со своей участью, она заулыбалась.
— Госпожа воспитает мальчишек настоящими драконами. А Рая и Лиса будут жить в этом раю.
Шикарно. Психанув, я развернулась, и побежала к дому, в который тролль унес каменную женщину.
Но у самой двери мне преградил дорогу Оций. Сложив руки на груди, он хмуро смотрел на меня. И куда же делась его приветливость?
— Госпожа примет тебя завтра утром, — только и сказал он.