Блюдо планировалось простым — жареный барашек, приготовленный по-гречески и подающийся с
pommes de terre en blanquette[61]
Снова нырнув в кладовую, девушка достала яйца, муку, сахар, масло и пару лимонов.
— Думаю, хороший лимонный бисквит станет идеальным завершением ужина; я хочу, чтобы лимон чувствовался как можно сильнее, а тесто было нежным и легким, как перышко.
Пока Верена смешивала сахар и масло, Артур принялся взбивать яйца. Потом девушка оживила крем, натерев в него два лимона.
— Так вы узнали, кто послал загадочные коробки, которые появились сегодня после обеда? — спросил Артур, перекладывая взбитые яйца в миску Верены.
Верена поняла, что густо покраснела — ей не хотелось отвечать.
— А, ясно... — понимающе кивнул Артур.
Девушка молилась, чтобы что-нибудь спасло ее от последовавшего неловкого молчания и потенциальных неприятных объяснений, как вдруг под ногами раздался мощный рев.
— Боже мой, что это? — воскликнула Верена.
— Похоже на двигатели корабля, миледи.
— Но ведь этого не может быть!
Как раз в эту секунду «Морской конек» дал огромный крен, такой резкий, что Верена уронила на пол камбуза свою деревянную ложку.
— Мы отчаливаем, — крикнула она, — Артур, пожалуйста, сбегайте наверх и узнайте, что происходит. Барашек сейчас на грани готовности, я не могу его оставить. Мне бы ужасно не хотелось подавать маркизу подгоревшее блюдо.
— Конечно, миледи, я сейчас, — ответил Артур, вскакивая со стула.
Оставшись на камбузе одна, Верена стала гадать, что заставило маркиза изменить планы.
«Мы не должны были покидать Афины до послезавтра. Почему наше пребывание сократили? Команда очень расстроится».
Отворилась дверь камбуза, и на пороге появился Артур.
Девушка посмотрела на него в ожидании.
— И?..
— Похоже, что маркиз велел немедленно отчаливать, миледи. Капитан не знает почему и не считает себя вправе спорить с его приказами.
— Конечно, — пробормотала Верена, — но все-таки это решение кажется весьма неожиданным.
Девушка продолжила поливать жиром барашка. Теперь она не могла дождаться окончания ужина, чтобы самой узнать причину экстренного отплытия.
Пятнадцать минут спустя ужин был подан.
Верена с нетерпением ждала, когда он закончится. К тому времени как появился Джек, она совсем разнервничалась.
— Вы не знаете, почему мы так скоро оставили Афины? — спросила она.
— Нет, не знаю, и я этому совсем не рад, — огрызнулся Джек. — Я планировал провести вечер в чудесной маленькой
taverna,
Верена продолжила охлаждать лимонный бисквит; она украсила верх тонкими завитками лимонной корки и побрызгала весь торт сахарным сиропом.
— Ну вот, теперь жить станет слаще, — сообщила девушка, выкладывая торт на блюдо из тонкостенного фарфора.
Джек рассерженно крякнул и принялся греметь утварью на весь камбуз.
«Я с удовольствием покину это место сегодня вечером, — подумала Верена, — а теперь нужно бежать в каюту, чтобы надеть новое платье».
Она поставила торт на полку кухонного лифта и, одним движением потянув веревку, послала наверх.
— На ужин не остаетесь? — угрюмо спросил Джек.
— Нет, я не голодна, — честно ответила Верена.
— Нам больше достанется.
Верена рассерженно подняла взгляд к потолку. Теперь пребывание на борту «Морского конька» омрачалось совсем немногими обстоятельствами, и Джек явно относился к их числу.
Несмотря на то, что маркиз ясно выразил свое желание видеть Верену в салоне после ужина, девушка чувствовала себя довольно неуверенно.
«Нельзя ожидать слишком многого, у него снова может измениться настроение», — сказала она себе, надевая новое изящное платье и башмачки.
Верена до блеска расчесала волосы и пощипала щеки. Увидев свое отражение в зеркале, девушка поняла, что на лице у нее написано скорее беспокойство, чем радостное предвкушение.
Верена направилась к салону, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. У двери она на миг задержалась, прежде чем постучать: слышно было, как внутри граммофон проигрывает «Лунную сонату» Бетховена.
«Прекрасная обстановка для романтического свидания», — подумала она и тяжело вздохнула.
За исключением нескольких многозначительных взглядов и того факта, что маркиз этим утром держал ее за руку, он никак не проявлял своей симпатии к ней.
«Но я поклялась быть терпеливой, — напомнила себе девушка, — и я твердо намерена ждать, даже если придется совершить еще сотню плаваний по Средиземноморью».
Успокоившись, Верена дождалась, пока стихнет музыка, и постучала.
Однако секунды сменяли одна другую, а маркиз все не приглашал ее войти.
«Возможно, он забыл о приглашении, — подумала девушка, — или же игнорирует меня».
Верена уже собиралась уходить, как вдруг двери распахнулись.
— Верена, дорогая! Прошу, входите.
«Как необычно, — подумала она, — раньше он так не делал».
— Позвольте заметить, Верена, вы великолепно выглядите сегодня вечером.
Комплименты! Она совершенно не ожидала от маркиза такого бурного проявления чувств.
— Прошу, садитесь, мне нужно многое с вами обсудить.
Он взял девушку за руку и повел к кушетке. Верена села, не зная, как понимать поведение маркиза. Последовала долгая пауза, после чего он заговорил:
— Я чувствую, что должен объясниться с вами по поводу своего поведения в последние дни...
— Право, Джеймс, в этом нет нужды. Я понимаю, что вы очень многое пережили, и сегодня мне все стало гораздо яснее.
— Пожалуйста, позвольте мне продолжить...
Маркиз посмотрел Верене в глаза, и взгляд его выражал одновременно мольбу и серьезность.
— Милая Верена, я так много хотел вам сказать, но боролся с собой, не зная, с чего начать.
Слушая маркиза, Верена почувствовала, что ее лицо заливает краска. Она молчала, не смея сделать вдох, чтобы не пропустить ни единого слова.
— Узнав, кто вы на самом деле, я вдруг понял, что меня переполняют чувства к вам. Верена, милая, вы понимаете, о чем я говорю?
Маркиз сел рядом с Вереной на кушетку и нежно взял ее за руку.
Девушка хотела ответить ему, но не в силах была говорить.
— Моя дорогая, какая-то часть меня все еще убеждена, что любой предмет моей любви обречен на гибель. Как будто моя любовь — это яд, способный только убивать. Впервые увидев вас в вашем чудесном истинном обличии, я впал в смятение. После того долгого вечера вдвоем с вами я испугался собственных чувств. Но сегодня, стоя у могилы матери, я понял, что должен признаться вам в своей любви. Дорогая, сможешь ли ты меня полюбить?
— О да, да!— воскликнула Верена; ее глаза светились счастьем.
Маркиз пылко поцеловал ей руку, а потом нежно коснулся губами ее губ.
Верену в один миг охватила радость — он любит ее!Поцелуй маркиза стал более настойчивым и властным, и Верена почувствовала, что улетает ввысь на облаке полнейшего счастья.
Казалось, маркиз целую вечность держал ее в объятиях. В его теплых янтарных глазах было столько любви, что Верене казалось, будто ее сердце сейчас переполнится.
— У меня было ощущение, что нужно отвести тебя туда, где похоронена мать, чтобы разобраться в своих чувствах. Теперь я знаю, что был прав, и верю, что это она вела меня к благословенному счастью.
Они еще долго просидели в объятиях друг друга, но потом Верена нехотя отстранилась.
— Но почему мы покинули Афины? Я ожидала, что мы побудем там чуть-чуть дольше — так много еще можно было увидеть. Пожалуйста, не говори, что мы возвращаемся в Англию. Хотя сейчас я чувствую себя гораздо сильнее, зная, что со мной твоя любовь, я не думаю, что это будет легко.
— Прошу, не беспокойся больше ни о чем. Мы направляемся не в Англию, а на Кипр, туда, где родилась Афродита. Есть одна очень важная причина, по которой мне хочется сократить наше пребывание в Афинах.