— Мой отец всегда был и остаётся очень жестоким человеком. — Будто впервые позволяя себе выговориться, начал он. — Всем его детям приходилось трудно в его доме. Многие не дожили до сознательных лет, чуть меньше — умерли до совершеннолетия, в основном во время бунтарского переходного возраста, который не смогли усмирить…
Я представила эту картину и стало настолько жутко, что мои мысли предпочли перескочить в более нейтральную область и представить поистине кроличью плодовитость Диктатора.
С моих губ самовольно сорвался нервный смешок, однако Лауль не обратил на него никакого внимания.
— Если обычно желание самоутвердиться через тоталитарную деспотию в семьях, приближенных к правительству, компенсируется наличием власти, — как ни в чём не бывало продолжил он, — то, к моему великому сожалению, это никак не относится к нынешнему императору. Он считает, что строгость, контроль, жестокость и боль — лучшие учителя. Такие рамки лежат в основе Патриора, их же он переносит в дом, на всех своих рабов и детей, независимо от возраста. Даже подчинённые подчас страдают от его патриотизма, поэтому с некоторых пор на местах остались только те, кто полностью разделяет его взгляды, да ещё парочка крепких терпеливых личностей, способных ему противостоять. Таких он уважает за стойкость, хотя и не даёт им спуску…
— Не хочу даже думать, каково это! — Совершенно искренне воскликнула я.
— И не надо. — Тут же отозвался Инквизитор, непроизвольно передёрнув плечами. — Поверь, это очень неприятно.
Мы немного помолчали.
— А твоя мама? — Вдруг вспомнила я. — Она жила с вами?..
— Нет, отец избавился от неё сразу после моего рождения. Он всегда так поступает, считая, что женщины только и умеют баловать, а присутствие матери рядом не приведёт ни к чему хорошему.
— Он её убил?.. — Замявшись, поинтересовалась я.
— Нет, конечно. Разбрасываться невольниками не принято.
— Значит, продал?
— Да. И уже там, за два года до получения мной свободы, её хозяин, посчитав, что она беременна не от него, забил мою мать до смерти…
Лауль так спокойно это сказал, что я аж отшатнулась.
— Откуда ты в таких подробностях знаешь, что с ней было?!
— Мы с ней очень похожи. Поэтому однажды, встретив её на каком-то приёме, я не смог не признать родственника. Попросил у императора разрешение на знакомство и получил право поговорить…
Взгляд Инквизитора лучше всяких слов объяснял, какой именно была эта беседа, санкционированная его отцом.
Собственно, я уже и не ожидала от данной отвратительной планеты иного.
— Это было моим первым заданием на отсечение эмоций и чувств. — С тем же неизменным холодом, за которым на деле пряталась непередаваемая внутренняя боль, сообщил Лауль. — Я справился превосходно, а после всегда использовал отрешение во время работы, оставляя лишь трезвый расчёт и ум. Так что опыт в чём-то был даже полезен.
Я мысленно скривилась.
— Твоя мама хоть оправилась от вашего «разговора»?..
— Да. Я лично помогал её лечить, благодаря чему выкроил несколько минут того самого настоящего общения, о котором просил.
— И много узнал?
— Не очень. Но даже эти крохи оказались в дальнейшем весьма полезны.
Это меня заинтриговало.
— Например?.. — Адресовав собеседнику выразительный взгляд, поинтересовалась я.
Лауль задумчиво пожевал губы.
— Помнишь Элуаля Паруша? — Осторожно спросил он.
— Конечно!
При всём желании я бы никогда не смогла забыть обстоятельства своего знакомства с великим и ужасным Инквизитором.
— Он был троюродным братом моей матери по отцу.
— А он знал…? Ну…
Я не стала договаривать, боясь вновь озвучить свои выводы вслух, однако Лауль прекрасно понял меня и так.
— Нет. Только то, что я её сын.
— И он вот так просто поверил тебе на слово?..
— Во-первых, и я это уже говорил, мы с матерью очень похожи. Во-вторых, был сделан генетический тест. А, в-третьих, мне ничего особого от него нужно не было. Он сразу увидел во мне стоящую кандидатуру, поэтому без лишних вопросов предоставил временный приют, а потом лишь немного помог в продвижении по первым ступеням карьерной лестницы. Вот и всё.
— Он, наверное, рассчитывал на какую-то выгоду, отдачу, помощь… И ты так жестоко ему отплатил.
— Как и его дед своей родной сестре! Лишил их всего, вынудил влачить жалкое существование, в конце концов приведшее к неудачной попытке моей матери переехать на свежеоснованную колонию, которую буквально через несколько дней захватил Патриор.
— И всех взял в рабство?..