Всех прочих, не имевших особых талантов, распределяли по двум факультетам: "купеческий" или "торговый" — для тех, кто пожелал обучать сыночка или дочку за свои средства; и "государев" — для тех, кто учился за княжеский счёт сейчас, а по окончании был обязан отработать пять лет государевым служащим, в соответствии с полученными знаниями и проявленными способностями.
Выбор, прямо скажем, небогатый. Но, в очередной раз, вспомнив батюшкиного гостя и скривившись от мысли, что страхолюд собирался быть моим мужем, я порадовалась самому факту, что он есть, хотя варианты больше подходили под определение "выбор без выбора".
Платный факультет мне не по карману — количества денег, которое я взяла с собой, мне едва хватит на необходимые мелочи. Отдельная комната и полный пансион, который полагался каждому ученику "знатного" факультета выглядели заманчивым, но к этому в комплекте шли еженедельные письма из деканата об успеваемости и поведении, что меня никак не могло радовать. Если батюшка узнает где я нахожусь, он может потребовать моего исключения — и, как следствие, — скорая свадьба, от которой я и убегала. В смысле сначала нудное разбирательство как я смогла выскочить без батюшкиного благословения...
Оставался единственный вариант. И пять лет отработки на благо княжества выглядели вполне достойной платой за мою полную безопасность на много лет вперед: если я буду хорошо учиться, то меня не отдадут даже за всю батюшкину казну, а как обучение закончится — и того больше. Государь ценил знающих служащих.
Постепенно светлый березовый лес, окружавший целебный родник, сменился на более торжественный сосновый. Под ногами мягко пружинила опавшая хвоя. По мере того, как прогревался воздух в лесу, деревья окутывались тёплым хвойным ароматом.
Я сняла плащ на ходу запихала его в дорожный мешок. Через несколько минут туда же отправилась и куртка — идти было жарко.
Ещё через полчаса среди кряжистых сосен стали появляться кусты лещины, а это значило, что мы с волком почти пришли к опушке леса. Дальше будут поля и городская окраина, где, собственно, и стоит Школа.
Дойдя до последних кустов, Серый остановился и поглядел на меня: "Мол, дальше сама справишься или проводить?". Провожать, на мой взгляд, не требовалось: пустая тропка вилась через поле пшеницы почти до горизонта, а там уже справа были видны шпили корпусов, а слева угадывались соломенные крыши города.
— Спасибо, что проводил! — с чувством поблагодарила я волка и долго чесала ему уши.
Волк жмурился от удовольствия и улыбался.
Глава 3. О Школе, людях и неожиданных знакомствах.
К Школе я подошла практически в полдень. Засев в пшенице на краю поля, я наблюдала за пришедшими поступать и, одновременно, проверяла свою маскировку.
Зеркальце показало, что волновалась я зря. После полутора часов по яркому солнцу посреди поля, я выглядела типичной крестьянской дочкой, сбежавшей из деревни в поисках лучшей доли: голубые глаза задорно блестят на фоне обгоревших щёк и лба, рыжие волосы заплетены в растрепавшуюся косу. И даже моя заметность — трудно не заметить девушку, которая весит почти как полугодовалый телёнок — была мне на руку. Мои размеры прямо-таки кричали о зажиточности семьи, и о том, что такая семья могла себе позволить научить детей читать и писать.
Наскоро переплетя косу и нацепив на голову платок, который каким-то чудом завалился во время сборов в мешок, я решила, что образ полностью соответствует выбранной роли, поэтому оставшееся время могу посвятить наблюдению за поступающими.
Перед входом была вымощенная булыжником маленькая площадь. Навес над воротами был вынесен вперёд и в стороны — на случай дождя, сбоку к навесу примыкали лавки для ожидающих. Первые два ряда лавок были вкопаны прямо среди камней площади, так что получались привилегированные места: и сверху не капает, и снизу твёрдый камень, а не почти вытоптанная подзаборная трава.
Наблюдать за шевелением почти двух сотен молодых людей, ожидающих открытия ворот, оказалось невероятно интересно. Сначала я пыталась угадать по одёжке кто куда пришёл поступать, но потом сообразила: смотреть надо в первую очередь на то, как человек себя ведёт. Батюшка часто повторял мне, что подмечать надо не то, что стараются выпятить, а то, что считают обычным.