Тем временем, на площадке перед воротами разворачивалась ссора за право сидеть на лавочке под навесом. Пришедшая за время моих наблюдений ярко одетая девушка энергично размахивала руками перед парой бедно одетых пыльных юношей. Судя по тому, как они сидели на лавках, пришли они если не вчера вечером, то сегодня с рассветом точно.
К сожалению, звук до меня не долетал — далековато всё-таки, но поведение девицы было более чем понятным: она обосновывала своё право сидеть именно на этих лавках именем и состоянием своего батюшки.
Лежать было жарко. Когда я уже почти совсем решила, что маскировка, конечно, хорошая вещь, но лежать в траве на солнцепёке — не самая здравая идея, над левым плечом раздался мужской голос:
— Тоже страшно?
Я зажмурилась, надеясь, что это просто я перегрелась, вот мне всякая гадость мерещится.
— Я вот тоже боюсь один туда идти.
Рядом со мной бумкнуло: "фиктивный муж" настолько неаккуратно сел, что можно было сказать "упал».
Вот привалило мне счастья, однако. Попытаюсь-ка незаметненько отползти в ближайшую пшеничку...
— Да не боись, не трону, — чуть усмехнулся парень. — Ты не в моём вкусе, я стройных люблю, а не таких как ты.
На этом месте я замерла. Это что же получается, вчера под светом луны я для него красивой была, а сейчас — разглядел и решил, что не в его вкусе?! Ну, попадись мне только волхв — мигом разведусь!
На этом решительном настрое, я сердито встала и схватила свой дорожный мешок. Пусть будет что угодно, лишь бы не сидеть с этим двуличным типом наедине.
— Стой, подожди! — крикнул Мстислав.
Я не стала оборачиваться. Больно надо.
— Сделаем вид, что ты попросила меня проводить, а то меня друзья засмеют, — парень догнал меня и бодро зашагал рядом.
Я удивлённо глянула на него: может, он хоть покраснел от своей наглости? Но нет, Тис весело насвистывал, показывая полное отсутствие совести и стеснения.
Около школьных ворот меня поджидал большой сюрприз. Даже целых два: первым было то, что за пятнадцать минут ходьбы от края поля до собственно ворот люди так и не успели все зайти. А вторым — то, что та самая скандальная девица, полностью занятая своим отражением в зеркальце, коротко оглянулась когда мы почти дошли до ворот, потом по её лицу скользнуло какое-то непонятное выражение, а затем она неожиданно громко заорала:
— Ну, наконец-то!
И, раскинув руки, побежала к нам.
Зрелище было настолько впечатляющим, что я сначала присела от неожиданности, а потом сделала жест, отвращающий зло, когда увидела с каким воодушевлением бежит девушка. Потом я обрадовалась — она, проигнорировав меня, пробежала мимо, но затем раздражение и досада вернулись в двойном объеме — чуть ли не с чавканьем девица влепилась в — ну да, он же сейчас мой муж! — моего мужа и сразу же повисла у него на шее.
— Мстиславушка, я и не чаяла тебя здесь увидеть! А мы теперь всегда будем вместе? Ты такой хороший! А ты мне подаришь колечко?
Девушка щебетала без остановки, и хотя радость на ее лице была неподдельной, от слов во рту оставался какой-то странно затхлый привкус. Такой же, как если поговорить с чужим дедушкой или бабушкой, которые жили при крупных капищах на пожертвования молящихся — вроде и человек, вроде соображает, а всё равно кажется, что отвечают не тебе, а теням из далёкого прошлого, а ты всего лишь повторил их вопрос.
А про колечко она кстати спросила: вспомнив о неснимаемом обручальном кольце, я как можно естественнее сложила руки и развернула резную печать в сторону ладони. Теперь могу честно отвечать, что кольцо дал жених. Зачем чужим людям подробности?
— Мстиславушка? — что-то в поведении парня насторожило девицу, и она перестала непрерывно задавать вопросы.
— Всё нормально, Лисонька, — спокойно ответил Тис, а я мысленно обругала себя за недогадливость: только надеющаяся стать женой девушка будет так открыто проявлять свою симпатию к мужчине. — Только с союзом нам нужно будет подождать месяца два, пока мне привезут обручальное колечко для тебя.