Подождав, пока все устроятся, мужчина начал рассказывать:
— Итак, повторю, меня зовут Радагаст Добрович, и сегодня я расскажу вам про "магиум", как это называют в Южной Империи, или про "дары Предков" — если использовать наше название.
Все молча слушали.
— С глубокой древности люди заметили, что кроме обычных способностей, таких как ловкость или рук, существуют способности особые. Один охотник был настолько искусным следопытом, что мог преследовать дичь на голых камнях. Другой умел придумать такую ловушку, чтобы поймать в одиночку зверя, на которого раньше ходили всем племенем. Третий — понимал растения и его урожай был выше, чем у других землепашцев. Всё это назвали "дарами Предков", поскольку мы знаем, что всему людей сначала обучали легендарные основатели племён.
Я поёрзала на своей лавке. Слушать было интересно, но что-то мне мешало.
— Скажите, — обратился господин преподаватель к нам, — какие дары Предков вы знаете?
Парни оживились и начали наперебой перечислять:
— Дар предсказывать погоду!
— Дар ведать травы!
— Дар кузнеца!
— Дар торговца!
Звонкие голоса порождали в кабинете эхо, накладываясь друг на друга. Гвалт стоял такой, какой бывает в птичном ряду на ярмарке.
Радагаст Добрович молча поднял ладонь, и все постепенно замолчали: этот жест использовали старейшины на вечевом собрании, когда надо было утихомирить толпу перед тем, как дать слово другому выборному мужу.
— Ну и что вы здесь за базар устроили? Перекрикивали друг друга как торговки залежалыми пирожками.
Парни смутились. Ни я, ни другие девушки рта не раскрывали — с одной стороны, всех воспитывали в почтении к мужчинам, а это значит, что высказываться мы должны были после того, как все парни замолчат; с другой... они перечислили все общеизвестные способности, чего лезть-то?
— Давайте условимся, — продолжил преподаватель. — Если кто-то что-то хочет сказать — он поднимает руку вверх и ждёт, пока подойдёт его очередь говорить. Понятно?
Раздался нестройный хор голосов, выражающих согласие.
А я, наконец, определилась с тем, что мне мешало.
— Кто-нибудь хочет что-то сказать? — наставник Радагаст провокационно поднял бровь.
Я подняла руку.
— Да, девушка? — преподаватель посмотрел на меня.
— Можно выйти? — спросила я и тут же начала краснеть.
Я очень надеялась, что Радагаст Добрович не будет спрашивать при всех зачем мне понадобилось уходить.
— Что? А! Ну да, конечно, — несколько смутился преподаватель. — Действительно. Дорогу знаешь?
Я утвердительно кивнула: лестница рядом, а до туалетной комнаты в спальном крыле надо пройти всего-то пять пролётов.
На лестнице я с тоской взглянула на ступеньки и вздохнула. Взбираться по ним придётся самой.
На середине четвёртого лестничного пролёта — чтобы не путаться, я решила считать переходы с самого низа — я услышала громкий стук шагов и неразборчивое бурчание, которое постепенно становилось всё разборчивее, пока не превратилось в отзвук чужого разговора.
Замерев, я прислушалась. Помня о том, что эхо на лестнице невообразимо сильное, я старалась идти очень тихо. Отлепившись от стенки, вдоль которой всё это время поднималась, я осторожно подошла к перилам и чуть-чуть нагнулась, заглядывая вниз.
Действительно, с самого нижнего пролёта спускалась пара мужчин. Один был одет в нарядный тёмно-синий кафтан, похожий на тот, какой батюшка любил одевать по выходным, а второй — в линялой серо-зелёной куртке, наподобие той, в которой я сама любила ходить в лес.
Мужчины, не обращая внимания ни на что, спорили:
— Крут, она врёт!
Названный Крутом замер на предпоследней ступеньке, схватив обтянутый блёклым сукном локоть второго мужчины:
— Орей, ты сейчас хочешь сказать, что врёт не только она, но и я?!
Кажется, спор перешёл на личности.