Хотя это было трудно. Не смотря на жару, платье на мне высыхать не торопилось. Точнее – верхнее давно высохло, а вот нижняя рубашка и полотняные штаны были влажными. И любое движение дверью порождало зябкий сквозняк, из-за которого я каждый раз вынуждена была следить за собой – чтобы не ссутулиться и не дрожать.
Почти сразу раздался тихий скрип открываемой двери – и в комнату вошёл визирь. Под глазами у старца наметились тёмные круги, а щёки ещё сильнее втянулись. Руки мужчины крепко держали расшитый золотом пояс… и было не понятно – то ли специально, чтобы никому не было видно как дрожат пальцы, то ли так принято.
- Мой повелитель… - визирь скорее наметил поклон, нежели склонился перед государем.
- Нэ нужно, - отмахнулся Константин, - здэсь всэ свои. Прошу тэбя, будь трэтьим в кругэ пэрэд «Звэздой Пророка», за тэбя просила моя… Зоя.
Я мрачно посмотрела на басилевса, который внимательно наблюдал за визирем. Он что, решил переступить через заповеди своего бога и взять в жёны ту, которую назвал дочерью?
- Третьим, мой государь?.. – голос старца дрожал, и сейчас я отчего-то была уверена, что это не игра. – Неужели за столь короткий срок во дворце я успел чем-то прогневать…
- Да нэт же! – нетерпеливо, с еле заметным недовольством, перебил его Константин. – Ты будэшь свидэтэлэм! Отвэтчик – Салим.
Взгляд визиря немного изменился – стал ощущаться мной как цепкий и внимательный, хотя опытный царедворец, по привычке, постарался скрыть резкое изменение эмоций.
Ну, хоть это… - подумала я и решительно шагнула внутрь обозначенного стражами квадрата. Толку мне ждать? – голова уже потихоньку начинала кружиться. Вот будет радость Салим-паше, если на середине обряда я потеряю сознание…
- В круг! – громко проговорил басилевс.
Визирь и управляющий одновременно шагнули к зеркальцу.
- Пусть сила Йэдиного наполнит звезду и укажет истину! – голос Константина звучал торжественно и мрачно.
Кажется, он не хотел знать правды.
Комнату наполнил тихий перезвон хрустальных колокольчиков. Стало светлее – лучики зеркала начали пускать блики, хотя я не могла сообразить что же является источником света для зайчиков.
Хряпсь! – где-то справа и позади меня на пол упала туша. Судя по звуку –свиная! Только свинью можно откормить настолько, что все кости и суставы зарастают жиром. Мне пришлось сглотнуть набежавшую слюну – свинка, целиком зажаренная над костром на вертеле, была главным блюдом на перелом зимы у нас в доме… нет, у батюшки! – я торопливо поправила мысль… и обречённо шмыгнула: навернувшиеся на глаза слёзы почти сразу потекли в нос, превращаясь в сопли.
По комнате поплыло басовитое неразборчивое бормотание. Салим-паша, смотревший куда-то мне за спину, презрительно скривил губы.
Я оглянулась на визиря – может он знает кто должен начинать разбирательство? Но мужчина, прикрыв глаза, беззвучно шептал слова молитвы.
- А… - решила я задать вопрос.
И сразу же управляющий меня перебил:
- Лгунья! Раб сказал, что у него нет родных незамужних сестёр!
Я с усталостью посмотрела на Салим-пашу. Хоть пальцем не стал в меня тыкать, и то, спасибо Предкам, радость.
- Я – сестра Мстислава в десятом колене. Моя семь раз «пра-» бабушка была сестрой его семь раз «пра-» дедушки.
Солнечные зайчики – хотя какое солнце тут могло падать на зеркальце, откуда? – плясали по моему лицу, слепя и заставляя щурится.
- Салим, мнэ кажэтся, ты зря назвал Зою «лгуньйэй». Очэнь зря. – с угрозой в голосе сказал басилевс.
- Родство в десятом колене не считается! – презрительно выплюнул управляющий и сразу же вскрикнул – яркой полосой на его щеке наливался ожог.
Басовитое гудение в комнате стало громче. Я смутно разобрала «явил» и «по милости», и запоздало сообразила – это молился жрец Единого.
- Неблагодарная! – теперь Салим-паша открыто злился на меня, забыв о свидетелях. – Я ввёл тебя в покои владыки, а ты идёшь против благодетеля!
- Я не просила этого.
- А кто хотел найти своего «брата»? Ты же не думаешь, что всё это – бесплатно?!
- Уговор был составлен лишь на то, что я зайду во дворец. В нём не было ни единого слова о том, что я обязана расплатиться чем-либо за это.