- По крови – дальше, - закивал маленький оборотень.
- Отлично. Поехали. Рут, дорогу выбираешь ты. Как здесь ближе всего будет?
- Я знаю, - отозвался Фрэнк. – Мы в этих кварталах с ребятами одного кадра ловили. Гнали из самого Мурца. Здесь и взяли.
И снова Рутгер сорвался с места на бешеной скорости, но на этот раз Джаред его остановил.
- Помедленнее. Билли должен поймать запах, возможно, издалека.
Помедленнее вышло со скоростью мобиля, не усиленного прототипом нового акселератора Фаверсиса. Но уже минут через десять медвежонок обрадовал.
- Впереди! Ее кровь! Я чую! - Виконт все же прибавил скорость. Билли направлял. Узкие улочки с обшарпанными домишками уступили место более ухоженным зданиям. – Там! – закричал бастард Лиса. – Вон в том саду!
Мобиль еще не остановился, а Джаред уже вспрыгнул на невысокую ограду. Все остальные почти сразу последовали за ним. Кроме медвежонка. Тот почему-то закружил по мостовой.
- Тысячеликий! – выдохнул Рутгер, останавливаясь вслед за Тернесом перед трупом юноши. – Это же... это...
- Дик Голубь? – скривился маркиз.
- Ну... я не знаю, как его звали, - стушевался Фаверсис. – Но он служил в Жасминовой башне...
- Оборотень, - склонился над покойником Фрэнк. – Убит хищной птицей. Сердце выклевали...
- Дэлли?! – опешил Джаред, а Волк пожал плечами. – Но где она сама?!
- Ее увезли! – раздался с ограды окрик медвежонка. – Кровь, я взял след. Ее совсем недавно увезли!
- Значит, догоняем, - Джаред сорвался с места.
* * *
Аделаида Лерис ощутила в себе всю кровожадность разъяренного хищника. Очень хотелось убить на месте сидящего на козлах кареты бородатого верзилу – чем-то он напомнил баронессе того бугая, с которого начались все ее неприятности. Девушка отдавала себе отчет в том, что убийце магов неоткуда взяться здесь, но в образе пантеры сдержать агрессию было крайне трудно, а сходство казалось достаточным поводом. Да еще боль от проехавшегося по крупу хлыста мешала взять чувства под контроль. И все же Дэлли понимала: та эта тварь или нет, но Джареду она нужна живой. В паука маленькая магичка раньше превращалась всего лишь однажды, но ощущение выделяющейся из желез слизи помнила прекрасно. Похититель, судя по всему, подобного не ожидал, поэтому сразу спеленать ему руки оказалось не так уж сложно. Но этого было явно недостаточно, и девушка принялась заматывать громилу в кокон.
А вскоре и Майтигон выбрался из кареты. Правда, напрасно Дэлли ожидала от него хоть какой-то помощи. Граф вообще не сразу сообразил, что это она тут из себя прядильщицу изображает. Кажется, паук его шокировал и напугал. Впрочем, в полутемном переулке на окраине города принять баронессу Синиз за монстра мог любой. Вон случайный прохожий, заинтересовавшийся поначалу перевернутым экипажем, как рванул подальше! Похоже, уже завтра одна из ипостасей девушки станет новым главным персонажем городских легенд.
Дэлли так увлеклась заматыванием в паутину своего недруга, что не сразу заметила появившуюся из опрокинутой кареты графиню. И почтенная дама явно не была настроена миролюбиво по отношению к собственному сыну. Вполне себе резво отодрав от экипажа и без того покосившийся держатель для факела, леди Майтигон недвусмысленно занесла его над головой Эвина. Маленькая магичка честно попыталась предупредить бывшего жениха о надвигающейся опасности, но вместо этого только напугала его еще больше. Граф шарахнулся, и леди Мелисента не упустила своего шанса. Однако еще до того, как тело Эвина коснулась земли, графиня оказалась спеленута паутиной.
Девушка была зла. Очень зла. Орущую матушку последнего в этой передряге и так бесславно потерянного союзника она заматывала в шелковую нить методично, почти наслаждаясь ее паническими воплями. Даже пожалела, когда графиня потеряла сознание от страха – сразу стало неинтересно над ней издеваться. Почему-то вспомнилось, как Джаред сказал о себе: «А я – сволочь», и Дэлли хмыкнула. Ей вот тоже понравилось быть сволочью, причем мстительной. Впрочем, бросать бессознательного Майтигона на произвол судьбы она не собиралась.
К сожалению, лечить в ипостаси животного баронесса не могла – слишком привыкла работать руками в этом процессе и как-то не нашла времени научиться обходиться только мысленными посылами. Правда, превращаться не хотелось совсем. Не нужно Эвину таких потрясений, как голая бывшая невеста. Повезло, что ящик, на котором сидел кучер, открылся во время падения, и из него вывалилось какое-то тряпье. Порывшись в нем, девушка нашла плащ-дождевик, насквозь провонявший потом, сивухой и еще какой-то дрянью. Лишь закутавшись в него, она позволила себе обернуться и, прихрамывая, подойти к графу. След от кнута тянулся от поясницы до колена и причинял боль при каждом шаге. Но Эвину было хуже, и Дэлли заставила себя не думать о собственной ране. Кровь заливала брусчатку, и баронесса содрогнулась от мысли, что опоздала. Но нет, Майтигон дышал, череп не был поврежден сильно или не пострадал вовсе. Проведя диагностику и убедившись, что может справиться с внутренней гематомой, маленькая магичка начала лечение. Силы таяли. Видимо, рана графа оказалась тяжелее, чем хотелось бы. И все же баронесса не сдавалась. Эвин больше не казался страшным и ужасным опекуном. Он был просто запутавшимся мальчишкой, слишком любившим мать и слишком привыкшим ей подчиняться. Не его вина, что кто-то использовал леди Мелисенту в своей игре.