Выбрать главу

На первой же странице она увидела акварельный пейзаж, показавшийся ей очень знакомым: река, покрытые мхом стволы дубов над водой… Да это ведь вид из окна их столовой!

Тара вопросительно посмотрела на Джаррета. Тот молча указал на хозяина и перевернул страницу. Другая акварель изображала царство кустарников. Но какие оттенки красок – какая листва, земля, небо!

– Чудесно! – воскликнула Тара.

– Расскажи ей побольше о нашей стране, Роберт, – попросил Джаррет.

– Думаю, Таре интереснее порыться в книгах.

– Это ваши рисунки? – спросила она. – Пожалуйста, покажите сами.

Переворачивая страницу за страницей, Роберт, увлекшись, познакомил Тару с историей полуострова Флорида, запечатленной в акварелях.

– И все это вы видели собственными глазами?

– Да, я много ездил по территории Флориды. Иногда с Джарретом.

Вслед за пейзажами Роберт показал рисунки на исторические темы.

На одном из них было изображено здание испанской миссии, члены которой пытались обратить индейцев в христианство – после того как в 1513 году этот полуостров открыл испанский мореплаватель Хуан Понсе де Леон.

– Но индейцы не поддавались, – объяснил Роберт. – Ведь испанцы действовали огнем и мечом. Помните, на корабле я рассказывал вам о судьбе несчастного Ортиса? А первым миссионером здесь был монах по имени Барбастро. Его тоже постигла неудача: несколько членов его миссии не вернулись от индейцев, и он сам отправился к ним, подняв над головой крест.

– И что же? – спросила Тара.

– С ним поступили так же, как и с его сподвижниками.

– По-моему, – усмехнулся Джаррет, – ты убедил свою слушательницу, что здесь подлинный рай.

– Но почему эти несчастные миссионеры не вернулись к себе домой? – спросила Тара.

– Считали себя посланцами Бога, – ответил Роберт. – И оставались, несмотря ни на что. А когда Флорида перешла к англичанам, испанские миссии утратили свое прежнее влияние. Потом, вновь ненадолго завладев Флоридой, испанцы уже не имели средств, чтобы открывать миссии. А генерал Джэксон, окончательно отобрав Флориду у Испании, разумеется, и пальцем не шевельнул для их восстановления. Между прочим, Эндрю Джэксон – лучший друг нашего Джаррета, – добавил Роберт с улыбкой!

Тара взглянула на стоявшего у очага мужа.

– Я вовсе не оправдываю всех поступков генерала Джэксона, – заметил Джаррет.

– Президента Джэксона, – поправил Роберт. – Не знаю, хорошо ли ты помнишь те времена, ибо был совсем мальчишкой, хотя и служил в армии, но после захвата в пятнадцатом году Нового Орлеана войска Джэксона жестоко расправлялись с индейцами во Флориде.

– Ты воевал у Джэксона? – спросила мужа Тара.

– Я был с ним под Новым Орлеаном. Он выдающийся командир и незаурядный человек, но иногда проявлял бесчеловечность. Это правда. Помню, велел казнить двух британских солдат, не имея для этого никаких оснований. К тому же незаконно отнимал собственность у испанцев. И всегда считал, что американцы должны завладеть всеми землями индейцев. Таких вот взглядов он придерживался. А теперь, если не возражаете, пойду подышу свежим воздухом.

С этими словами Джаррет покинул комнату. Тара с недоумением посмотрела на Роберта.

– Не стоило напоминать ему о тех днях, – смущенно пробормотал он.

Тара перевернула еще одну страницу. На рисунке были изображены Джаррет и Джеймс на фоне деревьев, очень серьезные и озабоченные.

– Да, им особенно нелегко сейчас, – заметил Роберт. – Они привязаны к этой земле и друг к другу. Одно время Джаррет старался не думать о политике, то есть об отношении к индейцам. Он много делал для развития территории, ратовал за строительство дорог, школ… И за справедливость для всех, кто здесь живет. А разве политика бывает справедлива ко всем? Потому Джаррет и не стал политиком.

– Но пытается оказать влияние на ход событий? – Тара внимательно взглянула на Роберта. – Только получается ли у него?

– Не один Джаррет считает, что с индейцами поступают неправильно. – Тара отметила, что Роберт уклонился от ответа. – Но наши голоса как одинокий вой волков в лунную ночь. Между тем жизнь идет своим чередом: прокладывают дороги, расширяют территорию, а в результате все больше людей требуют, чтобы индейцев сгоняли с их земель. Усилия тех, кто ратует за их права, напоминают борьбу с океанским приливом. Поэтому Джаррет сейчас отдает все душевные силы своему хозяйству. И такова судьба многих. Только для него все осложняется родственными узами с Джеймсом. Он исключительно благородный человек. Я давно убедился в этом.

Тара, привстав на цыпочки, поцеловала Роберта в щеку.

– Вы прекрасный друг.

– Спасибо. Пойду к нему; займемся делами. Чувствуйте себя как дома.

Тара закрыла альбом, взяла с полки какой-то роман, присела к столу и увлеклась чтением так, что не слышала, как вошел Джаррет.

– Понравилась библиотека?

– Очень. Я так соскучилась по чтению. Но и твоя не хуже.

Поцеловав Тару, он подал ей руку.

– Пойдем. Обед уже на столе…

В «Симаррон» они вернулись поздно вечером. Тара почти сразу легла в постель, а Джаррет задержался, беседуя с Рутгером о хозяйственных делах.

Когда он поднялся в их комнату, Тара проснулась, услышала, как Джаррет раздевается в темноте, потом снова заснула, ощутив рядом с собой его горячее тело.

Но вскоре, разбудив Тару, он бурно и страстно овладел ею. Потом лег на спину и долго размышлял о чем-то, что тяготило его и мешало уснуть. Тара тоже не спала.

«Скорее всего Джаррета тревожат расширяющаяся война с индейцами, отношения с братом и его соплеменниками, – предположила Тара. – А может быть, он думает и обо мне, о том, что ничего про меня не знает»…

* * *

Утром, срезая в саду цветы для могилы Лайзы, Тара услышала, что от пристани доносятся шум и голоса. Взглянув на реку, она увидела военный корабль.

«Проклятие, хоть бы он исчез!» – подумала Тара и поспешила предупредить Дживса, что, видимо, у них опять будут гости.