Слуга, перестав препираться с незадачливым кучером — да что там, я тоже хороша, даже не спросила, куда он едет и кого ждёт — всё же помог мне спуститься с повозки.
— Это недоразумение, офате, — бормотал он виновато, будто сам меня сюда и привёз. — Вы проходите внутрь. Не нужно мокнуть. Обсохнете, а я позову унбара Альдора де ла Фиера. Он всё решит.
Тон слуги сменился с озлобленно-усталого на заискивающий, будто в замок к ним пожаловала случайно сама королева. Возражать я не стала — куда ж мне теперь деваться? — и прошла вслед за мужчиной, который даже пожертвовал мне свой плащ, оставшись под дождём в одной рубашке. Да вряд ли уже ещё одна накидка мне поможет.
Меня провели в блаженно тёплое, буквально залитое желтоватым светом огней нутро замка Анделналт. На всевозможные светильники тут явно не скупились. Ими щедро были увешаны стены, множество свечей горели в огромной люстре под самым потолком просторной прихожей, из которой наверх вела узковатая изогнутая лестница, а в стороны уходили неведомые мне, сокрытые резными дверьми ходы. Слуга повёл меня направо и вскоре предложил присесть в уютной, тесноватой комнате, отделанной широкими деревянными балками и цветочной росписью на белёных стенах. И снова — несметное количество кованых светильников ясно освещали гостиную от угла до угла. Тёмного дерева мебель казалась вырезанной из шоколада. Я даже присела с опаской, боясь, что она сейчас хрустнет и развалится подо мной.
— Вам принесут горячего вина — согреться, — напоследок уверил меня слуга. — Подождите, будьте любезны.
Он вышел, забрав с собой свой тяжёлый плащ. И скоро расторопная служанка в слегка мятом, словно наспех надетом, переднике поверх тёмно-коричневого платья принесла мне целый кувшин разогретого со специями вина, что своим ароматом тут же наполнило всю комнату. Поставила на столик два изящных, кажется, серебряных кубка и безмолвно пропала за дверью. И снова стало почти тихо, за исключением тех звуков, что всегда наполняют большой дом. Даже каменные стены не могут скрыть их полностью. Вот и замок Анделналт будто звенел наполняющей его жизнью. Тихо потрескивало пламя в светильниках, шумел за окном дождь, как будто плотным коконом сомкнувшись вокруг меня, вокруг этой огромной крепости, в которой я оказалась — не известно пока — к добру или беде.
Я даже с места не могла сдвинуться, скованная страхом и невольным смущением. Что будет, как Доната не обнаружит меня на месте? Неизвестно насколько я задержусь здесь. Неведомо что меня ждёт за этими стенами. Де ла Фиеры — древнейший род магов. Мужчины этого рода, если не врали слухи, немногие, кто брал амант в жёны. У них рождались и Видящие, которые разведали многие Колодцы, что не иссякли до сих пор. И Хранители — талантливые алхимики и воины, о которых ходило немало легенд. Вдруг Альдор де ла Фиер, который в кругах аристократов славился, помимо всего прочего, своим скверным нравом, сейчас мгновенно разглядит во мне то, что я пыталась скрыть, убегая из Пьятра Гри?
Аж ладони вспотели и голову повело без вина. Куда ещё и к кубку прикладываться — и вовсе впаду в шальную панику. Оставалось ждать, сидя поближе к разведённому в небольшом камине огню. И каждой порой кожи прислушиваться к ощущениям и звукам, что слабо доносились из-за толстой двери.
Наконец она отворилась — почти неслышно. Я и не разобрала бы этот лёгкий звук распахнувшейся створки, колыхание воздуха, вихрем пронёсшегося внутрь, если бы не была напряжена до предела. Уверенные размеренные шаги за спиной быстро стихли. Шорох ткани, тихо поскрипывание жёсткой кожи сапог — я будто видела того, кто пришёл, ещё даже не повернувшись к нему.
Но всё же повернулась, когда меня окликнули:
— Доброе утро, офате, — густой низкий голос прокатился по комнате и словно бы слился с горячим пламенем в камине, в каждом светильнике — свет закачался, всполохи затрепетали, будто приветствуя его.
Я встала с дивана, невыносимо медленно поднимая взгляд на мужчину, скользя им — не ошиблась — по высоким сапогам коричневой кожи, по крепким бёдрам, едва обрисованным мягким сукном штанов. По блестящим застёжкам замшевой безрукавки длиной до бедра, плавными складками очерчивающей широкую грудь. И шее в распахнутом вороте чёрной рубашки. Словно не раннее утро на дворе, а вечер — и хозяин уже собрался выезжать на некую важную встречу. И я перед ним — в заляпанном подсохшей грязью, самом простом, что у меня было, платье: ладно хоть нечистоты с него смыл дождь. С влажными, завитыми волнами волосами, взлохмаченными вокруг головы. С нелепым дорожным мешком на плече, о котором совсем позабыла, так и не сняв. И вся несуразность моего облика ясно отражалась колкой подозрительностью в глазах хозяина Анделналта.