Наконец завтрак закончился, и остальной день я, стараясь не слишком задерживаться на прогулках или в разговорах с другими девицами, всё возвращалась в свою комнату и, пользуясь мгновениями, когда за мной не приглядывала мерзкая Реби, принималась собирать вещи в дорожный мешок. Большой, сшитый из плотного, подбитого и укреплённого по швам кожей сукна. Он на своём веку повидал уже немало моих переездов. Сначала из родительского дома в пансион, куда меня продали за неплохую сумму, выразив надежду, что я стану жрицей Рассветной Матери. Затем в один из многочисленных замков, что принадлежали королевской семье, где временно собрали всех девушек, на теле которых проявились руны амант и которые по возрасту уже подходили для отбора. А затем уж в малую резиденцию Пьятра Гри, окружённую густыми полудикими садами и окольцованную широкой лентой реки Пьятра.
Доната не появилась на обеде. От неё не пришло больше ни одной весточки — и это заставляло едва не потом покрываться с головы до ног от одной мысли, что вот-вот кто-то может прийти и за мной. И что я совершенно не готова к тому, что должно случиться и к тому, во что меня впутали. В такие мгновения под кожей снова проносилось пламя, снова жгло всю кисть от кончиков пальцев до запястья. Я тогда просто присаживалась на софу в своих покоях, чтобы переждать это парализующее ощущение. Но сложнее пришлось, когда вместе с другими девушками-амантами мы собрались на обычные посиделки за рукоделием. Без работы — хотя бы не слишком сложной — нас здесь никто не желал оставлять. И экономки Пьятра Гри следили за тем очень строго. Всё же достоинство женщин и девиц не только в красоте. А достоинство амант — видно, не только в возможности родить мага. Этого недостаточно.
Товарки негромко говорили о чём-то неинтересном. Их порой восторженные обсуждения мужчин, с которыми в изобилии довелось познакомиться накануне, вовсе не казались приятными. От них только горечь на языке становилась невыносимее. А сегодня ещё и внезапные приступы жжения в руке портили и без того скверное настроение. В такие моменты я невольно замирала, опустив руки на колени. Давила подступающие к глазам слёзы и старалась дышать ровно, задыхаясь от боли. Больших усилий стоило не выдать себя. И было тревожно до душной тяжести в груди. Как я вынесу всё это дальше? Что делать, и поможет ли мне хоть кто-то избавиться от карты?
— Слышали? — заговорила черноволосая Сильда, коротко оглядываясь на дверь просторной светлой комнаты, нарочно предназначенной для таких вот посиделок за чаем, рукоделием или чтением. — У советника Натана Миклоша пропала какая-то ценность. Может быть, даже связанная с магией. Как раз после ночи с Донатой. И её-то как раз подозревают…
Все девушки одновременно посмотрели на неё, а потому мой напряжённый взгляд не выделялся среди остальных. Хоть мне хотелось просверлить им дырку в голове болтухи и тем заставить её замолчать. Сейчас поползут догадки и сплетни. Благо у магов хватило ума сохранить в тайне, что именно пропало у Натана.
— Да куда ей, — усмехнулась Ория, молчаливая обычно и всем недовольная девица из южного пансиона. — В голове только ветер один. Да жаль. Может попасть в неприятности — и всего-то оттого, что оказалась в его постели так скоро.
Я тихо, но не слишком скрываясь, фыркнула, но Ория предпочла это не заметить. Она-то сегодня как раз пропустила завтрак одна из немногих — так что лучше бы помалкивала. Сама ведь о том, кто именно её задержал, решила пока не говорить. Но то, что от неё теперь исходила неровными потоками некая особая сила, говорящая о возникшей с тем магом связи, я чувствовала отчётливо. Да и остальные, верно, тоже. Она сама загнала себя в ловушку — да, может, тому и рада?
— Стащить что-то у мага никому из нас не под силу, — добавила я ровным тоном. — Они слишком хорошо охраняют свои секреты. Так что скоро все поймут, что она не виновата.
Девушки согласно закивали, тихо переговариваясь.
— Но всё же её будут допрашивать. И кто знает… — Сильда зловеще помолчала. — Что будет дальше.
Она права, никто не знает. И вряд ли знала сама Доната, хоть и была уверена, что, не обнаружив карты, её тут же отпустят. Пожалуй и впрямь пора улепётывать отсюда, пока пожар не разгорелся в полную силу. Потому я едва высидела необходимое время вместе с остальными и решила вплотную заняться своим спасением.