Печёрин Тимофей Николаевич
Беглянка
И в прежние времена не были такой уж большой редкостью дома и подъезды, на которые словно порчу кто навел… или карму подпортил напополам с аурой. Узнать такие легко, и с первого шага: стены в них обильно исписаны бранью, веревками висельников спадают с потолков провода, а найти целый почтовый ящик и не продавленную или не прожженную сигаретой кнопку в лифте еще труднее, чем попасть в муху из пулемета. Да и сам лифт выглядит так, что ехать в нем поостережешься.
Картину общей неустроенности, прямо-таки враждебности такого дома ко всему живому, обычно довершал запах. Вернее, жуткий коктейль из табака, несвежей пищи, а временами и нечистот. Не в силах покинуть замкнутое пространство, со временем он только усиливался, и, встречая всякого входящего уже на пороге, иного мог даже заставить повернуть вспять. Кого-то непривычного: не прожившего здесь хотя бы год.
А кто прожил… о, эти люди были по стать своему дому. Гармонично его дополняли - все эти пьяницы и хулиганы, сварливые старухи и дети с угрюмыми не по годам лицами.
Так было в прежние, довоенные, и куда более благодатные времена. Почти в золотой век… А теперь даже в столице чуть ли не каждый дом отмечен печатью упадка; не стал исключением и тот, в котором обитал Радван. А к прежним признакам неблагополучия успели присоединиться и другие: например, неработающие уличные фонари или половина лестничных площадок, завсегда погруженных во тьму. Ну и наконец, мусор, редко бывающий убранным и потому все чаще громоздящийся поверх баков. Днями и ночами возле него суетились, лениво переругиваясь и растаскивая на трофеи, целые стаи бездомных собак.
И это в столице! Не говоря уж о прочих городах и весях.
Стоило, впрочем, признать: даже гражданская война и последовавшая за ней новая эпоха принесли не одно только зло. Были и плюсы. Во всяком случае, во дворе и рядом с подъездами стало заметно меньше машин… по крайней мере, целых и оттого бывающих очень шумными. Почти исчезли, как когда-то динозавры, любители ночных прогулок. Поспособствовал тому комендантский час… а также страх перед теми, кого не останавливают никакие запреты и никогда. Вполне такой разумный и естественный страх.
Вот потому с наступлением темноты и двор, и улица враз пустеют и затихают. Так что заметить тощего типа, нарушавшего это правило, Радвану не составило труда. Тощего долговязого парня с головой, закрытой капюшоном куртки. Он сидел на единственной во дворе уцелевшей качели… и лучше бы курил. Или портил здоровье иным, еще более эффективным способом - благо, внешность к тому и располагала. Тогда Радван мог бы вовсе не обращать на него внимания, мысленно перепоручив подобный люд заботе полиции.
Но нет: долговязый тип лишь сидел, потихоньку раскачиваясь да поглядывая по сторонам со столь же равнодушной вялостью. Однако, приметив идущего к подъезду Радвана, мигом соскочил и зашагал следом.
Уже внутри, пройдя пару пролетов, Радван мельком глянул вниз. Тип в капюшоне бестолково потоптался возле лифта - исключительно для проформы и даже не удосужившись нажать кнопку вызова. После чего неторопливо двинулся вверх по лестнице.
“Ну-ну, - хмыкнул про себя Радван, - шпион хренов: даже школяры из “сынов полка” маскируются лучше!”
Изобличив горе-злоумышленника, не стал он затягивать и со следующим шагом: засадой - местом для которой Радван избрал неосвещенную площадку между третьим и четвертым этажами. Человек в капюшоне проявил неподобающую беспечность, ступая в темноту не оглядываясь и не замедляя шага. За что и поплатился: Радвану хватило пары секунд, чтобы выкрутить ему руки, а затем сильным толчком впечатать лицом в покрытую облупившейся краской стену.
- Ну что? - угрожающе прошептал Радван, - познакомимся?
Оружия у него с собой не было… кроме разве что армейского ножа - позволяющего, если надо, перерезать противнику горло. Или пригвоздить бестолково выставленную руку. Впрочем, необходимости его использования Радван надеялся избежать, а для начала более или менее разобраться, что к чему.
- Да что ж за город-то такой! - вместо ответа сетовал долговязый, - чуть что - сразу бьют. Что ни шаг - изволь доказать, что ты не мантикор!
Голос у него оказался неожиданно чистый, приятный; совсем не характерный для отброса общества. “Не верблюд!” - хотел было поправить Радван, но не успел. Потому что уже в следующую секунду вынужден был признать, сколь недооценил своего противника.
Как оказалось, хрупким и нескладным тот вовсе не был, но напротив, словно целиком состоял из стальных струн. Нечеловеческим усилием вывернувшись, и словно не боясь ни вывихов, ни переломов, человек в капюшоне высвободил руки. Радван при этом отлетел к противоположной стене, вдобавок успев наступить во что-то мокрое… водою отнюдь не бывшее.
- Ах, паскуда! - рыкнул он, немало огорченный, и одновременно потянулся рукой за ножом.
Но сделать ничего не успел - удивление и страх согнали с Радвана всю его боевитость. А удивиться было чему: меж сведенных пальцев противника каким-то неведомым образом возник шар: небольшой, но ярко сияющий разными цветами. Он повис прямо в воздухе, слепя глаза, а затем устремился в сторону Радвана, отчего последний едва не дал деру. Остановил его голос человека в капюшоне, одновременно строгий и миролюбивый.
- Прошу вас, не уходите; вам не причинят вреда. Предлагаю забыть только что произошедшее между нами недоразумение и впредь избегать насилия. Вы согласны?
- Пожалуй, - вздохнув, молвил Радван, и треклятый шар как по команде исчез.
- Вы ведь Радван Негляд, так? - продолжал его собеседник, - нам рекомендовали вас, как одного из лучших… охотников.
- Ты хотел сказать - охотников за людьми? - мрачно усмехнулся Радван, - или, еще круче: охотников за головами? Ну, чтобы уточнить, какая именно часть человека для нас наиболее ценная.
- Как будет угодно, - с подчеркнутой вежливостью отвечал долговязый.
После чего замолчал на несколько секунд, словно прислушиваясь к чему-то, и добавил:
- Только нам она нужна целиком. И живьем… очень хотелось бы.
- Ясно. Мог бы и сразу сказать, что насчет работы пришел, - сказал Радван, приободренный таким поворотом дела, - не скрою, работа не помешает. Только думаю, здесь не самое подходящее место, чтоб ее обсуждать. И… вот еще что: не стоило играть в шпионов. Пасти меня у дома, следом идти. Неужто нельзя было связаться… ну, как-то поцивилизованней что ли? По-человечески? Хотя бы через тех, кто меня и рекомендовал.
- Сожалею о доставленных вам неудобствах, - услышал он в ответ, - и, тем не менее, спешу уточнить нечто принципиально важное. Видите ли, я… и мы все - не люди. Во всяком случае, не совсем люди.
- Инопланетяне что ли? - спросил Радван, с содроганием вспомнив светящийся шар. Его собеседник кивнул, но с заметным смущением, нерешительностью.
- Можно сказать и так, - молвил он столь же смущенным голосом, - если для вас понятнее. Во всяком случае, не принадлежим вашему миру.
*
Вскоре они уже сидели в квартире Радвана, на кухне, а гость из иного мира тщетно пытался устроиться поудобней на узком и высоком табурете.