-Вика, может это ворон Милош волка к нам не пустил, поэтому тот и выл от досады? - задумчиво спросила подружку Вера. когда поняла, что и на этот раз опасность их миновала, только благодаря уму и ловкости необыкновенного ворона Милоша.
-Да, похоже, что и от волка он нам помог избавиться Может и так. Классно он нас защищает! - ответила Вика. - Давай побежим скорей, пока собаки о нас забыли, а то вернутся и полетят клочки по закоулочкам! А я, дурная, еще палкой думала защищаться! Что бы с нами было без ворона Милоша?
С ветки придорожного тополя ей ответил раскатистый голос:
-Карр-р! Милош хороший! Милош хороший! Милош умный! Умный-умный!
-Еще какой хороший! - ответила Вера птице.- Не только умный, но и ловкий.
И обращаясь к Вике, восхищенно сказала:
-Как ловко он увел от нас собак! Я уже думала, что они вот-вот разорвут его...
Вера снова повернулась к тополю, подняла голову и предложила ворону:
-Милош, скажи: «Милош ловкий, Милош ловкий! Ловкий-ловкий!» Ты ведь самый ловкий, самый лучший ворон на свете!
Но птица не стала повторять новое для нее слово, а обрадованная похвалами девочек, разразилась своей привычной хвастливой тирадой:
-Милош хороший! Милош хороший! Милош умный!
-Пойдем, пойдем, Вера. Вон, видишь, уже развилку перед Стародубкой видно. Там пост ГАИ, нам надо незаметно мимо милиционеров проскочить, ты же сама говорила.
-Только ты не тяни меня так быстро, - взмолилась Вера. - У меня сил больше нет. Если потихоньку, то может и доплетусь до Стародубки.
-Доплетешься, куда же ты денешься, - уверила Вика усталую подружку.
7
Мимо гаишников, занятых проверкой крытых фур, девочки прошли, стараясь не обратить на себя внимания и не вызвать нежелательных расспросов.
Когда милицейский пост остался позади, они порадовались, что остались незамеченными, что уже видны неподалеку побеленные домики с голубыми окошками, что при мысли о хлебосольной тете Ане чуть утихала в их сердцах тоска брошенных, заблудившихся маленьких котят, в которой они не признавались друг другу, боясь показаться слабыми и вовсе не такими самостоятельными, как им хотелось.
-Ну, вот и до Стародубки дошли, - объявила Вика.
Домики в Стародубке, не были такими маленькими, как в Нинах, и, хоть вновь строящихся кирпичных было больше, благополучия, как и в Нинах, не ощущалось.
-Вон тети Анин дом, - показала Вика. Она взяла Веру за руку и, сойдя с асфальта, прямо по пустырю повела ее к небольшому, чисто выбеленному домику, стоящему в ряду других таких же в самом начале села.
На пустыре перед ними уже строили новые, более современные кирпичные дома и Вера подумала, что скоро дом тети Ани совсем не будет виден с трассы.
Дом Викиной тети был невелик, метра три шириной, построенный когда-то из самана - своеобразного самодельного кирпича, весьма обычного в этих краях.
Его получали простым смешиванием глины, которой здесь очень много, воды и соломы. Набив этой смесью прямоугольный деревянный ящичек, везли его по смоченной земле, будто салазки, и на солнцепеке вытряхивали содержимое ящика, как детскую паску в песочнице, а потом сушили на солнце. Стебельки соломы скрепляли глину, не давали ей трескаться, и саман мог служить для строительства очень долго: много лет и даже столетий. Саманы скрепляли между собой просто разведенной, будто густая сметана, глиной, а выстроив дом, гладко мазали стены той же глиной, но со свежим конским или коровьим навозом, а потом белили известью.
Дом получался теплым зимой и сохраняющим прохладу летом, хотя без печей зимой, конечно, было не обойтись. Здесь редко выкладывали огромные русские печи, потому что не принято было строить большие дома. Узкому длинному домику на два окошка хватало небольшой печки с чугунной плитой на два отверстия, с небольшой духовкой и несложным дымоходом, цель которого отопить пару комнат.
Когда на Ставрополье пришел газ, не всем по карману было эти печи сломать, покупать дорогостоящие котлы и трубы, чтобы провести водяное отопление. Многие просто вставили в свои печи специальные газовые форсунки и продолжали жить привычным укладом, радуясь при этом, что не надо каждый день зимой растапливать печь дровами и углем. На крышах саманных домов остались те же трубы, только дым из них сделался невидимым.
Дом тети Ани был таким вот саманным, побеленным снаружи, с небольшими окошками, выкрашенными синей краской и уставленными цветущей геранью. Под окнами за уэорчатым палисадником из толстой гнутой проволоки еще стояли, связанные в снопы, увядшие хризантемы с пожухлыми землисто-зелеными листьями. Белый и сиреневый цвет погибших от холода цветков еще угадывался и производил гнетущее впечатление от контраста с выкрашенными в ядовито-лиловый цвет металлическими воротами.