Выбрать главу

– Вот, значит, как.

– Ну.

– Весь внимание.

– Проезжаем какой-то городишко районный. Задками, понятное дело. Чтобы тебе легче представить – что-то вроде Наро-Фоминска, но поободраннее.

– Считай, что представил.

– Знаешь, сталкеровский такой сюжет. Пути. Брошенные цистерны. Свалка неизвестно чего. Какие-то шалаши из дерьма и жести – бомжатник. Пестрые ленты по ветру – кто их развесил, зачем, неведомо. Торцевые красные кирпичные стены каких-то жилищ. Край огорода – на нем ничего не может расти; посереди-не – лужа солярки. Слепой домик врос в землю по самые окна, ставня отодрана с мясом, но со двора дымок вьется, живут там. Смотрю на все это и произношу непроизвольно вслух: «Странный город».

Девчушка там играла на соседней лавке, маленькая совсем, лет шести. С куклой. Расслышала мое замечание, глянула за окно, махнула рукой совсем по-женски, как ее мама или бабушка сделала бы с приговором: «Чего от них ждать», и произнесла: «А, поломанный он». Ты понял, Круз?

– Чего ж тут не понять…

– По-ло-ман-ный! Словно жестокие дети порезвились. Как с игрушкой. С чужой игрушкой! А нам теперь можно или починить, или выбросить! Поломанный город. Поломанная страна.

– Дронов… Может, тебе действительно…

– Может. Это я на «измену подсел». В хорошем смысле этого слова. Пройдет. Вместе с жизнью. Знаешь, зачем я тебе это рассказал?

– Воспитываешь.

– Ну. А то вы, банкиры, далеки от народа, как декабристы в декабре. Кстати, выросло поколение, которое не знает ни кто такие декабристы, ни кто такие октябристы. Октябрят с пионерами тоже не знает[4].

– Узнают, кому нужно.

– Понимаешь, Круз… Я растерялся. Столько времени в Штатах просидел, чувствовал себя как на Луне. Думаю, прикандыбаю домой, полегче станет. Фигушки. Здесь я – как на Марсе. Ни хрена не понимаю. Что-то с головой.

– У тебя?

– Да окосел я сидеть уже в этой тмутаракани и изображать, что такой же, как все! И так уже, как рыба камбала, слился с местностью, вывернул глазенки на один бок и тупо лупаю ими в верхние слои: я не я и хата не моя. Как известно, камбалу акула хватает не глядя, да и смысла глядеть нет: ее действительно нельзя заметить, но… Когда грозная акулья тень движется по дну, камбала боится, трусит смертельно, и эти самые флюиды страха, будто волны, расходятся вокруг; их каким-то восьмым чувством улавливает хищница и хватает застывшую от ужаса рыбешку с хрустом и смаком. Поперек хребта.

Одним махом я накатил лафитник водки, разжевал кусочек ветчины, выдохнул:

– Бояться мне здесь некого и незачем. Но от такой насыщенной жизни и помереть недолго, а?

– Дрон, прекрати! – возмутился Круз. – Работой мы тебя пока не загружаем намеренно, нам осенью понадобится твоя голова, максимально свежая. Но раз ты так исстрадался… Хорошо. Придумаю я тебе трудотерапию. Разберись покамест с Покровском. И тебе занятие, и нам не без пользы: есть у нас там свой пиковый интерес.

– Покровск?

– Да.

– Что там? Опытный завод? Объединение «Ураган»? «Точприбор»?

– Ну вот, а говоришь, буквы забыл, газет не читаешь.

– Завод электрооборудования тоже?

– Этот группа Раковского уже к клешням прибрала, плетью обуха не перешибить.

– А попытаться?

– Верным путем идет ход ваших мыслей, товарищ!

– А то… – пожимаю плечами.

– Компьютер у тебя с собой?

– Обязательно. Ржавеет в груде тряпья.

– Через пару дней подошлю тебе материал. На лазерных дисках.

– Иваныч, раз такое дело, мне бы самому по городку побродить, местную прессу почитать, на рынке потолкаться…

– Там есть кому толкаться. Ты у нас думный боярин. Вот и думай.

– Круз, я не боярин, я пролетарий умственного труда. Мне доставляет удовольствие сам процесс. К тому же… Никакие «ноги» и никакой чужой подбор не заменят такой штуки, как интуиция. Может, я за какое объявление на заборе зацеплюсь и…

– Раскроешь антинародный план «First Boston Group» по превращению Покровска в Клинтоноград?

– Может, и не так круто, но…

– А что там у нас с карасиками?

Карасиков я самолично натаскал из пруда на хлебный мякиш ранним утречком, а по приезде Димы, после отведывания столичных изысков и поедания обязательного шашлыка, рыбку мы закопали в остывающие угли.

– Должно быть, готово.

– Ну и славно. А под карасиков «Померанцевой», ага?

– Расчехляй.

Дима Крузенштерн уехал рано утром. Вяло помахав ему ручкой, я завалился дрыхнуть дальше.

Через два дня никто ни от Димы, ни из «Континенталя» не приехал. Прошло еще три дня. И в передачке про распоясавшийся криминал дикторша, равнодушно глядя красивыми коровьими глазами в камеру, сообщила, что преступность в очередной раз обнаглела и скоро примут меры…

вернуться

4

Д е к а б р и с т ы – офицеры-заговорщики, устроившие 14 декабря 1825 года попытку захвата власти и выведшие подчиненные им войска на Сенатскую площадь в Санкт-Петербурге. О к т я б р и ст ы, или «Союз 19 октября», – партия крупной российской буржуазии, образованная после Высочайшего Манифеста Николая II. О к т я б р я т а – детская организация «внучат Ильича»; в нее входили школьники с первого по третий класс. П и о н е р ы – детская организация, созданная наподобие скаутской, но основанная на коммунистической идеологии.