– Нет, неправильно. Я хочу, чтобы вы доставили из Зоны одну вещь.
– И эта вещь… па-ба-ба-бам… – Я сделал азартную паузу, как ведущий телевикторины «Глазей и богатей». – И вещь эта… Да! «Мамины бусы»! Нет? Ну тогда «батарейка». Или, на худой конец, ведерко студня!
– Нам не нужны артефакты, уважаемый Владимир Сергеевич. Все артефакты, что интересовали Организацию, уже были нами приобретены. И изучены. Хорошо изучены. – При этих словах господин Рыбин как-то странно мне подмигнул.
– Что же вам нужно? Грибы? Ягоды? Призраки? В Зоне немало интересного помимо собственно аномалий с артефактами. Все, что порождено микрокосмом Зоны, является в некоторой степени…
У меня всегда наготове развернутая лирическая читка, многократно апробированная на туристах.
О, Зона! Зона – это чужой мир внутри нашего мира, остров смертельно опасного хаоса в океане скучного обывательского космоса. Зона? Вы хотите знать, что такое Зона? Я дам вам ответ на этот вопрос. Зона – это неродные реалии на нашей родной планете, лишь в Зоне мы начинаем понимать смысл слова «уникальный»…
Но циник Рыбин бессовестно перебил меня:
– Нам не нужны предметы, принадлежащие миру Зоны. Нам нужен обычный КМПЗ – контейнер многоцелевой повышенной защищенности. Интересующий нас КМПЗ внешне выглядит как чемодан аквамаринового цвета с желтыми литерами ОМТ на боку.
– «О эм тэ»? Литерами русскими или латинскими? – зачем-то спросил я.
– А есть разница?
Я на секунду замолк. Ну я и дурак! Изображаю тут из себя бывалого…
Ладно, не будем прогибаться под изменчивый мир. Не поведя бровью, я задал следующий вопрос:
– А что в контейнере?
– Шишки, семечки… Каштаны. Хвоя.
– Дескать, кто же вам проболтается, что там в контейнере. Вы это хотите сказать?
– Именно. В самом деле, что содержит контейнер, вас волновать не должно. Вас должно волновать другое…
– А именно? – насторожился я.
– Размер гонорара.
Вслед за тем Рыбин назвал (а точнее, написал карандашом на салфетке) сумму, вдесятеро большую, чем гонорар, который мне должен был сегодня Хуарес за блистательную пару артефактов – «ведьмину косу» и «колокол». Не стану заливать – хоть и был я опытным радиоактивным мясом, но после слов Рыбина неподдельно охренел. За какой-то сраный чемоданчик… ну пусть даже называется он умным словом КМПЗ… такие суммы!
Пожалуй, тут и впрямь можно будет купить яхту, невесту разума моего!
– И что мне пришлось бы делать, чтобы получить такой гонорар? – подозрительно сощурившись, спросил я. Я напирал на «бы», потому что решения – браться или нет – я еще не принял.
– Вам придется всего лишь найти в Зоне упомянутый контейнер, принести его сюда, набрать мой номер и… получить деньги в любой валюте, которая вам более всего по вкусу. Хотите – это будет наличность. Несколько черных «дипломатов» наличности. Как в приключенческом кино прошлого века. А нет – пусть будет банковский перевод. У нашей Организации все легально. И оперативно!
«Да ладно, учи жизни… – подумал я. – Знаем мы ваше «легально»… Можно подумать, от того, что деньги имеют вид не мешка бумажек, а выражены цифирьками банковского счета, они становятся более или менее «легальными»…»
Но заговорил я, конечно, о другом. Нанес удар ниже пояса, как мне тогда казалось:
– Насчет валюты – мне по вкусу банковское золото. Но главное, чтобы понять, много денег вы предложили или мало, мне надо знать, где лежит тот КМПЗ, который я должен вам притащить.
– Вы узнаете, где лежит контейнер, когда дадите мне свое устное согласие на то, чтобы взяться за это дело.
Рыбин умолк – официантка Черри, эффектно устроив над столом свое внушительное вымя, поставила передо мной тарелку с двумя икроносными блинчиками. Блинчики были свернуты в трубочки, а не сложены конвертом, как обычно. От блинчиков пахло… маслом, бабушкиным домом, детством! Я сглотнул слюну.
Перед Рыбиным же Черри поставила стакан… красного чая из суданской розы!
Вот это человек из кремня и стали! Даже находясь в питейном заведении с предложением из девяноста шести разновидностей спиртных напитков, он заказывает чай! Да еще и чай «без кофеина»!
– Но, – сказал я раздраженно, когда Черри уползла, – мне, чтобы решить что-то насчет этого дела, надо все-таки знать, где лежит контейнер! Есть места, в которые я не сунусь ни за какие деньги мира!
– Например?
– Например, подземелья ЧАЭС.
– Логично, – кивнул Рыбин и как-то даже погрустнел, словно ему во что бы то ни стало хотелось заслать меня именно на ЧАЭС. – Но контейнер лежит не там.
– А где?
– Я вам скажу, если вы дадите согласие, – щеки Рыбина порозовели от раздражения.
– А я, в свою очередь, дам согласие, если вы скажете…
В этот момент рука Рыбина нырнула под стол. В его ухе блеснул бриллиант (теперь я уже не был так безапелляционно уверен в том, что он поддельный). Мгновением позже рука Рыбина вынырнула и я увидел пистолет.
Я сразу узнал красавицу «беретту». Она смотрела на меня своим единственным немигающим глазом, склоняя к форсированию мозговой активности.
К такой аргументации я готов не был.
Размахивать пушкой в «Лейке»? Немыслимо! Наш брат сталкер ни за что до такого не опустился бы. Впрочем, что их загадочной Организации до наших комильфо?
– Эй, эй… Спрячьте пушку, гражданин. Намек я уже понял, – быстро заверил я Рыбина.
Честно говоря, за жизнь и здоровье этого излишне напористого человека я боялся в ту минуту куда больше, чем за свои. Если вдруг в «Лейку» зайдет подвыпивший Ватсон и увидит, что кто-то угрожает мне стволом!..
Ватсон – он только в древних советских фильмах такой жеманный душка. Наш Ватсон выхватывает пушку и валит носителей угрозы куда быстрее, чем думает. А ведь и думает он тоже ох как шустро…
«Беретта» вернулась под стол (как видно, господин Рыбин теперь держал ее на коленях). Мой визави посмотрел на меня с отеческим беспокойством. Типа «ну и?»
– Я… хм… я уже почти согласен. Только вы хоть приблизительно назовите район…
– Район Янтарного озера, предположительно – Заозерье. Ничего точнее я сказать не могу. Потому что точного места не знает даже Организация.
– Ага… – угрюмо протянул я, соображая, чем конкретно мне это грозит. С одной стороны, я ненавидел Заозерье. Но с другой – в Зоне было по меньшей мере три места, которые я ненавидел сильнее. Взять хоть Темную Долину.
– Где-то там пропал вертолет. «Пропал» скорее всего означает «разбился», хотя кто его знает… – Рыбин неожиданно разоткровенничался. – Никто не выжил. По крайней мере такова рабочая гипотеза. В вертолете находился упомянутый контейнер, который по праву принадлежит нам. А значит, мы должны получить его назад. Вы найдете место катастрофы. Затем отыщете контейнер среди обломков. И принесете его мне. Как видите, все элементарно.
– Что ж, постараюсь… Сколько времени на сборы?
– Отправляйтесь завтра утром. Если, конечно, это вам удобно.
«Неудобно, – мысленно ответил я. – Завтра раньше полудня я даже едва ли проснусь».
– Удобно… Неудобно… Какая разница?
Про себя же я отметил, что со спиртным сегодня надо поаккуратней. Что называется, «во избежание».
А потом Рыбин ушел, хотя правильнее было бы употребить слово «ускользнул», а ко мне подсела Мариша, у которой как раз окончился рабочий день.
Я доел-таки свои разнесчастные блинчики. И мы с Маришей заказали человеческую пищу – стейки с картошкой фри и по кружке темного пива.
Пока мы ели, девушка по кличке Торпеда на небольшой сцене в углу зала пела куплеты про любовь под электрическое пианино.
Мы охотники за хабаром —
«Слизью» цвета ультрамарин.
Торпеда была соблазнительная брюнеточка с родинкой над правой губой. Мариша ее ненавидела и нашептывала мне на ухо всякие гадости про то, кому и какие эта самая Торпеда… оказывает знаки внимания. Было весело. Я смеялся. Кажется, мы что-то там такое с Маришей танцевали…