— У меня лошадь за лесом пала, поэтому я сюда так поздно добралась, — соврала Лисса, — А теперь не знаю, где переночевать. Утром дальше пойду, или, если повезет, лошадь куплю.
— Ты маг? — тоненьким голоском спросил невысокий кудрявый паренек.
— Да, а что, заметно?
— Кому может и нет, а мне заметно. Пойдем, я тебя к мамке отведу. Она ночевать пустит и поесть даст.
— Хорошо, — обрадовалась Лисса, — Пойдем. А зовут тебя как?
— Каруш. А мамку Смелой кличут.
Сопровождаемая всей ватагой, Лисса пошла за Карушем. Идти пришлось не вперед, а назад почти к самой околице. Дом матери Каруша был довольно старым, но еще крепким и опрятным. По пучкам разных трав, развешанных там и сям можно было догадаться, что здесь живет знахарка. Когда Лисса с детьми подошли к калитке, хозяйка вышла им навстречу. Смела оказалась довольно молодой привлекательной женщиной с русыми волосами и красивыми серыми глазами. Она пригласила Лиссу в дом и усадила ужинать. Та снова повторила свою байку про павшую лошадь. Смела понимающе закивала. Предложила переночевать, а завтра помочь с продажей и покупкой на рынке. Должен обоз купеческий подойти, к полудню как раз и покупателей и продавцов на рынке будет вволю.
Они еще некоторое время посидели, поболтали. Лисса расспрашивала Смелу о ее житье-бытье. Знахарка рассказала, что была замужем за купцом, только он ушел за море и не вернулся. Сейчас к ней мельник сватается, но она раздумывает, не торопится. Во-первых, купец может вернуться. А во-вторых, не очень-то мельник ей и нравится.
Когда Каруш вернулся с улицы, выпил молока и улегся спать тут же на лавке, Смела позвала Лиссу в горницу, где стояла высокая постель с настоящей пуховой периной.
— Я на двор пойду спать, на сеновал, а ты тут располагайся.
Как ни отнекивалась Лисса, хозяйка стояла на своем и настояла-таки. Забрала с собой кое-какие вещи и ушла на сеновал, оставив Лиссу в спальне. А перед сном пришла и принесла гостье большую кружку, полную медового взвара, приятно пахнущего травами. За это девушка в душе положила себе подарить доброй хозяйке одну из зажигалок. Она боялась, что в теплой перине ей будет жарко и трудно заснуть, но не успела донести голову до подушки, как уже спала как убитая.
Разбудило Лиссу странное ощущение. Ей казалось, что ее, спеленутую как младенца, куда-то везут. К чему такой сон может сниться? С трудом продрав глаза, она поняла: это не сон. Увернутая в простыню как в кокон, она лежит на телеге, а ее давешняя хозяйка молча погоняет лошадей. Заметив, что Лисса больше не спит, Смела молчать перестала, а, прикрикнув, погнала лошадей вскачь. Лисса попыталась сложить пальцы в знакомый символ, чтобы освободиться, но коварная хозяйка спеленала ее на совесть, совершенно не удавалось пошевелить руками. Заметив ее движения, Смела заговорила:
— Что, попалась? Неужели ты так глупа, что и меня за дурочку приняла? Такую чушь несла, как я еле сдержалась, чтобы не засмеяться тебе в лицо. Видно же за милю, что ты полукровка. Значит, сбежала откуда-нибудь. А я с законом не ссорюсь, милая, так-то. Отвезу тебя к нашему господину, пусть он сам твоего хозяина разыскивает. А мне и половинной награды довольно.
Лисса пришла в ужас.
— О чем ты, Смела? Какая награда? Нет у меня никакого хозяина!
— Ты еще скажи, что не полукровка. Такие на воле не бегают, особенно если с даром. И как только умудрилась ошейник снять? Или ты в браслете ходила?
И тут Лисса вспомнила про деньги и ценности, лежавшие в сумке. Если эта гадюка похитила Беттинины монеты… Это полная катастрофа! Пропустив мимо ушей упоминание ошейника и браслетов, Лисса завопила:
— А сумка?! Сумка моя?! Ты ее украла?
— Я не воровка! Вон сумка твоя, в ногах у тебя лежит. Это ты украла, потому что у таких, как ты, ничего своего нет! А я из нее нитки не взяла! Все честь по чести господину отдам.
Эх, сейчас бы с Бет посоветоваться. С ней, Лисса была уверена, они в такую ситуацию не попали бы. Но если подумать… Она представила себе подругу, и в ее душе тихий голос произнес: «Не пори горячку, Лис. Дождись, когда тебя развяжут. А там делай ноги». Лисса прислушалась к собственным ощущениям. Силы на один переход впритык, но хватило бы. А если с накопителем… В сумке один заряженный есть, это точно. Координаты базы были практически выжжены в мозгу, так, что забыть их она не смогла бы никогда. Смещение не должно составить более полумили. И пусть все пропадет, самой бы выбраться.
Смела ожидала от своей пленницы ругани, слез, просьб, но Лисса сосредоточилась на своем спасении и не обращала больше на женщину никакого внимания. Эта подлая тварь не стоит, чтобы она на нее злилась. Жалко мальчика: кого такая ведьма из ребенка может вырастить? Только подлеца. Так что когда телега остановилась, лицо Лиссы было мокро от слез, но совершенно спокойно. Она практически лишена быа возможности видеть, куда они прибыли, поэтому поняла, что это конец их маршрута, когда Смела соскочила с телеги и отправилась браниться с какими-то мужчинами. Вероятно, они ее не пропускали. В это время на Лиссу упала тень. Каруш, до этого смирно сидевший в задке телеги, приблизился и зашептал:
— Ты прости меня, я не знал, что мамка такая злая.
Мальчик достал откуда-то смоченный водой платок сомнительной свежести и вытер девушке лицо. Хотел было напоить ее из фляжки, но тут вернулась Смела и прикрикнула на сына.
— А ну на место, кому сказала! Не смей к ней прикасаться! А ты не бойся, наш господин добрый, особо бить тебя не станет. А вот уж как твой собственный решит, я знать не могу.
Лисса залилась слезами снова, но не потому, что испугалась какого-то там господина, просто ее до самого сердца тронул поступок мальчика. Раз он так смог, значит, для него не все потеряно, еще может вырасти человеком.
Телега снова тронулась, на этот раз по тряской брусчатке. В город въезжаем, подумала Лисса. Кокон не давал ей возможности разглядывать окрестности, из-за чего она более всего злилась на Смелу. Но когда женщина стала торговаться из-за награды с каким-то типом, которого называла добрый господин, Лисса почувствовала, что если сейчас никак не выразит своего гнева, то просто взорвется. Ею торгуют, как морковкой какой-нибудь! Проклясть! Только надо что-то что мальца не заденет! И как только Смела оказалась в поле ее зрения, девушка выкрикнула:
— Чтоб ни один мужик на тебя больше не позарился! И купец к тебе не вернется, и мельник бросит!
А потом, словно по наитию добавила:
— Жив твой купец, только с тобой он не будет, сына заберет, а тебя, злыдню, пошлет к демонам!
Обычно такие проклятия сильно пугали людей в любом мире. Уже это было хорошей местью. Но девушка забыла, в каком мире находится. Гром и вспышка показали, что слова Лиссы обрели силу. Каруш заплакал, а разозленная Смела бросилась к ней с кулаками:
— Снимай свое проклятье, ведьма!
Лисса ощерилась:
— Обратного хода нет! Сама виновата! Извини, раньше надо было думать!
Все равно со связанными руками она сделать ничего не могла. Подошедший мужчина оттеснил знахарку со словами:
— Иди в контору, милочка. Там тебя ждет вознаграждение. А девушку не тронь, она товар ценный. Похоже, настоящая магичка.
— А мои простыни? Веревка? — продолжала бушевать Смела.
— Тебе возместят. Пять медяков. Они ведь не новые, так?
Он так зыркнул на женщину, что она мгновенно замолчала, и ее быстрые шаги дали понять, что она покинула арену действий. Мужчина же наклонился над Лиссой.
— Кто же ты, деточка? Хорошенькая какая. Ну ладно, не хочешь говорить — не надо. Только вот развязать я тебя не развяжу, тут уж извини. Пусть лучше господин тебя развязывает.
Это был человек. Невысокий, полный, с довольно приятным лицом и хитрыми глазами. Управитель, наверное. Здешние господа должны быть из магических рас. Разве нет? Лисса попыталась ему улыбнуться, но, видно, скривила довольно злобную физиономию.
Мужчина тут же отпрянул и велел нести пленницу в комнату магов. Сказал он это как-то так, что становилось ясно: магам в этой комнате не поздоровится. Появились два здоровых лба, перегрузили Лиссу как тюк какой-нибудь на носилки и потащили. На дворе было тепло и солнечно, а вот внутри здания сразу стало темно и прохладно. Ни отопления, ни освещения, одна дикость. Ее долго несли по переходам, лестницами и наконец доставили по назначению. Ловко развязали веревку и размотали простыню, но Лисса зря радовалась: ее тут же приковали к невысокой каменной скамье. Каждую конечность отдельно, а еще поперек живота цепь и на шею… ошейник. Ни охнуть, ни вздохнуть. Через некоторое время пришел тот толстенький управитель и сказал ласково: