— Ты уж не взыщи, девочка, делаю как положено. Чтобы ты колдовать не могла. Не бойся, господин придет, расспросит и отвяжет. Он у нас добрый, особенно к таким хорошеньким.
Лисса проверила ощущения: магию ни наручники, ни цепи не блокировали. В принципе можно бежать. Ей для перемещения особых жестов и не надо, пальцев хватит. А вот то, что ее к каменной скамье приковали, помешает. Она же к полу приделанная. Если с ней перемещаться, тогда точно расщепит. В кровавую пыль разнесет. А даже если бы не расщепило… Вот перенесется она вся такая прикованная, а на базе никого. И сдохнет Лисса от голода и жажды раньше, чем накопит энергию для разрушения оков. Никто не придет и не поможет. Бетти-то координат не знает, Саварду подсказать их не сможет, и спасение Лиссы зависит только от нее самой! Значит надо во что бы то ни стало от скамьи отцепиться. Что бы придумать? Для начала попробуем обойти дяденьку. Смутить, от этого у любого мужика мозги слегка отказывают. Она скорчила жалостливую мину:
— Дяденька, так и будете меня держать? Я писать хочу!
Мужик смутился, это точно. Но вместо того, чтобы вступить с Лиссой в переговоры, взял и выбежал из комнаты вместе с носильщиками, которые до сих пор ее сторожили. А затем пришла баба. Здоровая, толстая тетка с очень неприятным лицом. Сказала неприветливо:
— Чего надо?
— Тетенька, очень писать хочется, — заголосила Лисса.
Баба недобро прищурилась.
— Надурить меня вздумала, чтобы тебя отстегнули? Не на ту напала. Если и впрямь хочешь, сейчас судно принесу.
Девушка подумала…
— Несите, тетенька. А то в луже лежать неприятно. И воняет.
А про себя решила, что если сразу сбежать не удастся, то она с теткой еще поквитается. Мстить за годы в Академии девушка научилась, и еще ни разу ее не поймали. А сейчас ничего не поделаешь. Пришлось вытерпеть унижение. По-маленькому хотелось в любом случае.
Потом удалось выпросить поесть. Заодно Лисса смогла головой повертеть, потому что тетка проверила все ее кандалы и цепи и немного ослабила ошейник, чтобы девушка смогла глотать. Не для того, чтобы сделать приятное, а чтобы не испортить дорогой товар. Зато теперь получалось поворачивать голову и осматривать все помещение.
Первое, что порадовало Лиссу, это то, что ее сумку действительно никто не тронул. Охранка, замаскированная под красную нитку, на месте. Если бы кто-то залез, нитка стала бы синей, а вор… Вору не позавидуешь: синий цвет лица идет только покойникам, а сутки острого поноса выведут из строя кого угодно. Теперь другие вещи. Сейчас Лисса лежала в рубахе, но одежда валялась рядом с сумкой. Эта Смела действительно ее не обворовала, но не потому, что такая честная, а потому, что боится здешнего господина, — запоздало подумала Лисса и тут же ей захотелось, чтобы этот господин поскорее пришел. Хоть какая-то ясность. А если он ее еще и отвяжет… Попутно она вспомнила про амулет-переводчик, который скрыла на груди под хорошим качественным мороком, и снова в уме поблагодарила Бетти. Это была ее идея: прятать такие амулеты. Золотой медальон притягивал взгляды и вороватые руки, а без переводчика в чужом мире ой как непросто. Говорить даже с ним было довольно сложно, приходилось в уме составлять фразу, а затем повторять то, что звучало в ушах, и не всегда это хорошо получалось, зато понимать она могла каждого встречного и поперечного. Вот господин здешний придет — пообщаемся. Уточним картину мира. Похоже, сведения, полученные ею в первый раз, нуждались в значительной корректировке: мир этот далеко не так благолепен, как казалось на первый взгляд. Да еще не удается сосредоточиться настолько, чтобы пустить в ход ментальные способности. В техномире они ей очень помогали.
В общем, осталось дождаться хозяина здешних мест.
Он как будто подслушал желание Лиссы и появился. Сначала за дверью раздались шаги множества людей, затем шепот, потом дверь распахнулась и вошел эльф. Не совсем такой, к каким Лисса привыкла в своем мире, но очень похожий. Голубые глаза, точеные черты лица, длинные струящиеся бело-лунные волосы, стройная изящная фигура… Гораздо красивее преподавателя травоведения и даже чем-то изящнее посла Эльдарана, который в прошлом году приезжал инспектировать обучение студентов по обмену.
В общем эльф идеальный, образцово-показательный. Выставочный экземпляр. Он был потрясающе красив, но Лиссе сразу не понравился. Слишком холодным и бесчувственным было его совершенное лицо. Безразличное выражение точеных губ вызвало у нее больший страх, чем перекошенная гневом рожа Саварда. Надо было остаться у Сарториуса, — мелькнула запоздалая мысль. Демон знакомый лучше, чем демон незнакомый.
Красавец подошел поближе, брезгливо потрогал рубаху, отвел волосы с ушей…
— Действительно полукровка. Не совсем понимаю, какие расы тут намешаны, но эльфы точно были. Ее хозяина следовало бы привлечь за нарушение закона. Откуда ты взялась такая?
— Откуда взялась, там больше нет, — огрызнулась Лисса, но ее запал оказался бесполезен.
Красавец и не думал гневаться. Он сохранял полнейшее спокойствие и продолжал раздражающе говорить о Лиссе в третьем лице.
— Дерзкая. Но хорошенькая. Внешность очень необычная. Эльфы среди предков были… А еще кто? Демоны света? А в кого глаза такие синие? Или драконы? Только они позволяют себе плевать на закон, — внезапно он обратился прямо к ней, — В общем так. Если хозяин не объявится, оставлю себе. Поняла?
— Чего ж тут непонятного, — вздохнула путешественница, — Хозяин не объявится. Нет у меня никакого хозяина. Я свободная девушка.
Эльф не засмеялся, но обозначил смех.
— Свободная полукровка? Это что-то новенькое. Закон такого не допускает, на воле ты бы не дожила до своих лет.
Тут Лисса не выдержала. Любопытство всегда было ее больным местом:
— Да какой закон-то?!
Эльф казался пораженным ее невежеством. Он завел очи к потолку и процитировал по памяти:
— “Закон о чистоте крови”. Межрасовые браки запрещены, дабы не разбавлять кровь магов и не ослаблять наследие. Если женщина вступит в отношения с представителем другой расы и родится ребенок, то она лишается всех прав и становится рабой своей семьи, если она принадлежит к магическим расам, или рабой семьи отца своего ребенка, если она человек. Ребенок смешанной крови становится рабом той же семьи. По достижении им двенадцатилетнего возраста, он подвергается магической стерилизации, дабы не плодить ублюдков смешанной крови и не позволять ей смешиваться снова.”
Лисса вытаращила глаза. В ее мире наиболее сильные маги были как раз полукровками. Смешиваясь, дары разных рас давали самые причудливые сочетания, каким-то образом подпитывая друг друга. Поэтому здешний закон показался ей верхом глупости. Язык сам, помимо ее воли, изобразил:
— Вот глупость-то!
— Ты берешь на себя смелость критиковать закон? Откуда ты такая нахальная взялась?
Он наклонился и стал вглядываться в ее лицо с брезгливым интересом. Лисса постаралась поймать взгляд бледно-голубых глаз и включила обаяние сильфов, внушая: освободи меня. Вместо этого блондин разорвал на ней рубаху и провел рукой по груди, затем по животу до самого низа. Сканирует? Глаза у него вдруг округлились, интерес из брезгливого превратился в настоящий. Точно, сканирует как лекарь на осмотре.
— У тебя никогда не было мужчин?
— Не ваше дело.
В голосе у мужчины появились мурлыкающие нотки.
— Очень даже мое. Сорвать такой цветок… На это трудно было рассчитывать. Ведь ты уже не дитя. Если твой хозяин такой дурак… Теперь ты точно тут задержишься. Я сделаю тебя своей. Сам сорву этот цветочек…
Полный облом: ментальный приказ на него не подействовал. Вместо этого он уже нашел ей место в своей постели. Ишь, мурчит, как кот. Ну ничего, пусть только развяжет. Не будет же он насиловать ее прямо тут, на каменной лавке и в цепях. Цветочки рвать надо не как попало, а как положено. Как бы его подвести к этой правильной мысли? И Лисса спросила напрямик: